В эти дни в двух сибирских регионах проходят суды по схожим делам. В Туве из служебных квартир выселяют семьи пенсионеров МЧС Алексея Попова и Александра Кыныры. У Попова – двое детей, у Кыныры – трое, младшему 9 месяцев. А в Забайкалье по решению суда должны "очистить помещение", то есть ведомственную квартиру Минобороны, многодетная мама Елена Мирошниченко и трое ее детей.
В обоих случаях людям ничего не предлагается взамен и идти им некуда. И в обоих же случаях в ведомствах, к которым они еще недавно имели отношение, говорят: по-человечески сочувствуем, но ничего сделать не можем.
"Живу как на пороховой бочке"
Елена Мирошниченко – военнослужащая, раньше жила и работала в Оренбурге. А два года назад вслед за мужем, тоже военным, переехала в Читу. В то время Елена была в декретном отпуске – в семье один за другим родились двое сыновей. Сейчас Богдану три, Сереже – два года. Старшая дочь Елены от первого брака Катя (ее отца нет в живых) в этом году окончила школу, поступила в медицинскую академию.
Я, если что, и до Верховного суда дойду, и до ЕСПЧ
В конце прошлого года брак распался. Бывший муж Елены сейчас служит в другом городе. А в мае 2018-го суд постановил: Елену вместе с детьми из служебной квартиры Министерства обороны выселить. Ведомственное жилье предоставлялось ее бывшему супругу, сама Елена числится в воинской части Оренбурга, так что прав на проживание в этой квартире у нее теперь нет, решили в суде.
– В суде выступали представители органов опеки, просили отсрочить выполнение судебного решения, пока детям не исполнится 18 лет. Но им отказали, – говорит Елена Мирошниченко. – Отсрочку нам дали только до 1 сентября: потом, мол, убирайтесь. Я оспариваю это решение. Верю в лучшее, но все мне говорят, что надеяться особо не на что.
Младшего сына Елены Сережу заодно вычеркнули и из очереди в детский садик при воинской части – места в нем семья дожидалась около двух лет. Правда, тут уже вмешались военная прокуратура и детский омбудсмен по Забайкалью – Сережу в очереди по предписанию военного прокурора восстановили, а уполномоченный по правам ребенка Иван Катанаев лично помог устроить его в частный садик, пока очередь подходит. Елена смогла выйти на работу.
Кого же тогда наши российские воины защищают, если своих же детей из квартир вышвыривают?
Но больше в аппарате уполномоченного ей помочь не могут ничем.
– Дело семьи Мирошниченко находится у нас на контроле, Елену консультировал наш юрист, с садиком вот ей помогли. Но как-либо повлиять на решение суда мы не можем, и полномочий обращаться туда с иском у нас нет. Тем более сейчас уже идут апелляции, а на этом этапе новые обстоятельства не рассматриваются. Могу сказать только, что оптимальным решением было бы разрешить Елене жить в этой квартире до совершеннолетия ребятишек, – говорит Иван Катанаев.
Новые обстоятельства – это, например, официальное признание администрацией Читы Елены и ее семьи нуждающимися в жилплощади. В очередь на муниципальную квартиру Мирошниченко поставили, но когда эта очередь подойдет, неизвестно: таких, как она, нуждающихся, очень много. Тем не менее по закону военнослужащие, имеющие такой статус, не могут быть выселены из служебных квартир.
– Но на днях я получила письмо из Минобороны, – рассказывает Елена. – Там нас нуждающимися отказываются признавать и пишут, что оснований для того, чтобы мне жить с детьми в этой квартире, нет никаких. Мол, мы теперь никто – к этому ведомству отношения не имеем. Но как это не имеем? Я – военнослужащая, разве что в декрете сейчас. И мои дети – дети военнослужащих. Им что, на улицу идти? И это мне пишут наши российские воины! Я вот даже в администрацию Путина написала: кого же тогда наши российские воины защищают, если своих же детей из квартир вышвыривают?
Елена за время, прошедшее с первого суда, написала и позвонила много куда. И в администрацию президента, и на прямую линию с ним пыталась пробиться – не получилось. И в приемную федерального уполномоченного по правам ребенка Анны Кузнецовой обращалась. Ситуация пока не меняется. А ее обращения уходят в те ведомства, куда она до этого писала сама.
– Я в приемную Путина даже дозвонилась, сказала, что прошу о личной встрече с ним. Мне сказали: все только через помощников. А зачем мне эти помощники? Они чего-нибудь там нахимичат, о чем президент и не узнает, – говорит Елена. – Они все равно сами ничего не рассматривают, отсылают в то же Министерство обороны, откуда я потом такие вот ответы получаю. Так что, может, Путин про мое дело и про то, как у нас в стране с детьми обращаются, услышит уже потом – я, если что, и до Верховного суда дойду, и до ЕСПЧ.
При этом, рассказывает Елена, ведомственные квартиры Минобороны в Чите пустуют. Очереди на заселение в них нет, и ее семья ничье место не занимает.
– На западе России со служебными квартирами проблема, получить нереально. А здесь стоят пустые – никто в них жить не хочет: коммунальные услуги очень дорогие, я, например, в месяц 7–8 тысяч плачу, – говорит она. – Так людей, которым удалось еще где-то в плане жилья устроиться, командиры едва ли не силой заставляют заезжать сюда, ведь содержать эти квартиры надо. А нас выселяют. Где логика?
Кроме этой квартиры, Елене с семьей жить негде. Снимать жилье, когда трое детей на руках, нереально. Возвращаться в Оренбург смысла нет: со служебными квартирами там напряженка. "А без нее мы, получается, вчетвером сядем на шею к моей маме – инвалиду второй группы, – говорит Елена. – Да и Катя только что здесь в институт поступила. Куда нам ехать?"
Что дальше будет, Елена не загадывает. Говорит: семья несколько месяцев живет как на пороховой бочке. Неутешительные прогнозы по ее делу дают и специалисты.
– Елена Мирошниченко к нам обращалась. С возвращением ребенка в очередь в садик при воинской части мы ей помогли. А вот что касается квартиры, тут вопрос неоднозначный, – говорит Денис Наконечный, военный прокурор Читинского гарнизона. – С какой-либо из воинских частей на территории Читинского гарнизона Елена не связана. Ответственным квартиросъемщиком был ее муж, который сейчас выбыл из квартиры, а семейные отношения у Елены с ним прекращены. Так что формально в действиях должностных лиц, которые ее выселяют, нарушений нет. А вот с тем, что из квартиры должны съехать несовершеннолетние дети, конечно, надо разбираться. Но в данном случае у военной прокуратуры нет полномочий обжаловать решение суда, мы не являемся стороной этого дела. Сделать это может только сама Елена Мирошниченко – как ответчик по иску. Если ей откажут в этой инстанции, можно обратиться в президиум краевого суда, если там примут решение не в ее пользу – и до Верховного суда дойти можно. Надо использовать все законные возможности защитить свои права.
Елена, как может, эти возможности использует. Говорит: она сама себе адвокат. За помощью к профессиональным юристам решила не обращаться: дорого. А некоторые ей прямо сказали: нам жалко ваших денег, дело безнадежное.
Но она надеется, что это не так. Сейчас на сторону Елены встала прокуратура – не военная, "гражданская" – и одновременно с ней подала иск о том, чтобы детям военнослужащих дали дожить в ведомственной квартире Минобороны хотя бы до совершеннолетия.
Этот иск еще не рассмотрен. А вот по апелляции, поданной Еленой, суд Забайкальского края уже принял решение 13 сентября: семье дали отсрочку на один год. Именно столько Елена и ее дети могут жить в ведомственной квартире. Потом должно последовать выселение.
Елена Мирошниченко будет обжаловать это решение в Верховном суде России.
"Всем спасибо, все свободны"
– Полжизни я отдал службе государству. А сейчас государство мне заявляет: отслужил – иди на все четыре стороны, ничего тебе не положено, – говорит Алексей Попов.
Он и его бывший коллега Александр Кыныра – пенсионеры МЧС. Сейчас они подали в суды такие же иски, как и Елена Мирошниченко: просят не выселять их с семьями из служебного жилья, пока детям не исполнится 18 лет. У Алексея Попова детей двое: старший – студент, младшему – 14. У Кыныры трое: старший учится в 11-м классе, младшему нет и года.
Заявления об отсрочке Попов и Кыныра подали в двадцатых числах августа, когда иски рассмотрят – им за две с лишним недели не сообщили. И тот, и другой уже прошли городской суд, Верховный суд Республики Тыва и его президиум. Во всех инстанциях постановили: в ведомственных квартирах МЧС они жить не имеют права. "Решения принимают как по накатанной", – замечает Алексей Попов. Остается только Верховный суд России, но Попов уверен, особой надежды на то, что там примут другое решение, нет. Не слишком надеются бывшие эмчээсники и на предоставление отсрочки:
– Еще одного нашего товарища, Вадима Ажи, приставы с семьей уже выселили, а ведь у него четверо детей. На момент выселения только один школу окончил, – рассказывает Алексей Попов. – Сейчас он с семьей у друзей живет. Говорить на эту тему не любит: и обидно, и больно. Не хочется лишний раз все это мусолить.
Все сотрудники ГУ МЧС по Туве, которых сейчас выселяют из служебных квартир, проработали по 20–25 лет. По выслуге лет имеют право на пенсию. Алексей Попов, например, 12 лет отработал в полиции, в 2004 году утроился пожарным дознавателем в МЧС, вскоре стал начальником отдела надзорной деятельности и профилактической работы. Первое время работал в селе Сарыг-Сап. А когда его перевели в Кызыл, да еще на повышение, семья Поповых маленький деревенский домик продала: тогда казалось, он больше никогда не понадобится.
В 2015–2016 годах в ведомстве начались реорганизации и прочие "оптимизации". Алексей говорит: "На некоторых участках, где должны работать 5–6 человек, из-за этих оптимизаций реально работали 3–4. Но сейчас прежний порядок восстанавливается". А тогда должность, которую он занимал, упразднили. Какое-то время Попов опять проработал в Сарыг-Сапе, жил у брата. А вскоре друзья предложили ему хорошую работу на "гражданке" – специалистом по гражданской обороне и чрезвычайным ситуациям на одном из предприятий.
Вспоминается народная сказка про собаку: когда состарилась и службу не смогла нести, как надо, хозяева ее выбросили
– Я, конечно, сразу согласился: моя специальность! В Туве с работой вообще сложно, тем более не очень молодому человеку. Гарантий, что я после окончания контракта в МЧС тут же устроился бы на нормальное место, никаких. А сидеть, как дряхлый пенсионер, мужчине в 45 лет не к лицу. А тут такое предложение! Поскольку выслуга лет у меня была, я был уверен: все, что надо, уже заработал и ничего не теряю. Уволился из МЧС, пришел на новое место. Хотел быть подольше опорой для семьи. А получается, что семью подвел. Предположить не мог, что со мной так поступят, – говорит Алексей Попов.
Практически сразу же после увольнения МЧС подало в суд иск о выселении семьи Поповых из служебного жилья. Три судебных инстанции иск поддержали. То же произошло и с семьями Кыныры и Ажи, вышедших на пенсию по выслуге лет.
– Знаете, вспоминается народная сказка про собаку: когда состарилась и службу не смогла нести, как надо, хозяева ее выбросили, чтобы зря не кормить, – говорит Алексей Попов. –Так и нам сейчас говорят, как в том анекдоте: "Всем спасибо, все свободны". Не знаю, может, с юридической точки зрения все это и правильно, но с человеческой тут моралью и не пахло.
Между тем по закону сотрудники МЧС (а также правоохранительных органов, военные) могут получить единовременную социальную выплату (ЕСВ) на покупку или строительство жилья. Действует это постановление правительства РФ с 2013 года. По идее, люди, выходя на пенсию, сразу должны получать такие выплаты, а уже потом освобождать служебные квартиры. Но в Туве что-то пошло не так.
– Я встал в очередь на ЕСВ в 2016 году, с того времени она не продвинулась ни на одного человека, – говорит Алексей Попов. – Да и, насколько знаю, вообще за все время действия этого закона у нас никто ничего не получал. А ведь очередь растет, а значит, выплачивать людям ЕСВ со временем будет все труднее.
Сотрудники МЧС Тувы летом этого года записали видеообращение к Путину, рассказали о своих проблемах – и о выселении, и о том, что положенных выплат не видят. Отправили на прямую линию. Ответа так и нет.
В управлении МЧС по Республике Тыва заверяют: в сложившейся ситуации регион не виноват.
– Мы бы рады помочь бывшим коллегам и по-человечески очень хотели бы это сделать. Но у нас нет для этого законной возможности, – говорит Дмитрий Крыж, главный специалист по связям с общественностью ГУ МЧС по Республике Тыва.
Дом, в котором живут семьи, попадающие под выселение, был построен на средства МЧС России и изначально имел статус служебного жилья, рассказывает Крыж. Сейчас очереди на заселение в эти квартиры дожидаются 20 семей сотрудников МЧС, проходящих службу в Кызыле. В их числе и четыре многодетные семьи, добавляет он.
– Что касается единовременной социальной выплаты, то средства для этого выделяет не регион, а федеральный центр. Мы только отправляем запросы на финансирование и делаем это регулярно. Но, насколько мне известно, с 2013 года деньги на эти цели в республику не приходили вообще. Надеюсь, что вопрос скоро все-таки как-то решится, – говорит Дмитрий Крыж.
А пока вопрос не решился, семьи пожарных-пенсионеров могут быть в любой момент отправлены на улицу. Все по закону.
– У меня никогда не было никаких претензий во время службы в МЧС – денежное довольствие, спецодежда, все прочее, что положено, – всё всегда выделялось вовремя. В том числе и поэтому работа в ведомстве считается престижной: в академию МЧС стремятся попасть многие ребята, но отбирают туда лучших. А в итоге с ними может получиться так же, как с нами, – говорит Алексей Попов. – На квартиры эти сами по себе мы не претендуем, прекрасно понимаем, что на них длинная очередь. Как получим ЕСВ – освободим их в тот же день. А так, считаю, неправильно, когда человека после многих лет службы просто отправляют куда глаза глядят.
Сейчас у пенсионеров одна надежда – на то, что суд разрешит пожить в этих квартирах их детям. Пока не вырастут.
