В участившихся за последний год спорах вокруг политики можно увидеть очень частую ошибку человеческого восприятия, которая присуща всем без исключения – и сторонникам власти, и представителям оппозиции. В социальной психологии эта ошибка называется фундаментальной ошибкой атрибуции (если простым языком – неверная интерпретация мотивации своих и чужих действий). В чем ее суть? Человек свое собственное поведение чаще описывает как обусловленное ситуацией, а чужое – как обусловленное личностными особенностями. Самый популярный пример – про опоздания. Чужое опоздание часто объясняется как проявление непунктуальности, отсутствия дисциплины, лени и т.п., а свое – как результат внешних воздействий или случайных факторов (пробки, будильник не зазвонил, вчера очень много и допоздна работал…).
"Чужаки" бессознательно вычеркиваются из числа людей в принципе. Этот механизм расчеловечивания очень легко запускается
В политических спорах эта ошибка проявляется в виде идеи, что негативное отношение к нам наших оппонентов – свидетельство их "морального уродства", ненормальности, беспринципности, продажности и так далее. Примерно так же часто про нас мыслят и оппоненты, меняются только те, кому мы "продались". Подобный подход льстит, подталкивая рассматривать "своих" как идейных, честных, справедливых людей (ну, не без паршивых овец, но в целом…), а "чужих" – как настоящую орду орков (не зря же ту Россию, которая олицетворяется нынешней властью, часто называют Мордором).
Эта ошибка восприятия накладывается на еще более базовый феномен нашей психики – на процесс идентификации – отчуждения. У всех у нас есть потребность в "своей стае", в принадлежности к определенным группам людей и в противопоставлении их другим, "чужакам". По отношению к чужакам (в зависимости от степени их чуждости) у людей резко снижается уровень эмпатии – способности распознавать и понимать их переживания. "Чужаки" бессознательно вычеркиваются из числа людей в принципе. Этот механизм расчеловечивания очень легко запускается. В одном эксперименте мужчины смотрели, как в соседней комнате получает удары электрическим током либо болельщик их собственного клуба, либо болельщик клуба-соперника (разумеется, не настоящие удары, но они об этом не знали). Все наблюдатели были фанатами "со стажем", к футболу относились серьезно. И эмпатию они проявляли к болельщикам только своего клуба. Более того, страдания болельщика соперничающего клуба активировали в мозгу центры удовольствия.
Здесь важно подчеркнуть – одного разделения на чужих и своих мало, чтобы начать испытывать враждебность. Исследования психолога Муазефа Шерифа показали, каким образом людей, объединив в разные случайные группы, можно спровоцировать не только на утрату эмпатии к "чужакам", но и на открытую и прямую враждебность, так как само по себе деление на группы не влечет за собой межгрупповую агрессию. Шериф выяснил, что стремление унижать и враждебность по отношению к членам противоположной группы начинали проявляться только в условиях соревнования за ограниченные ресурсы. То есть нужно убедить людей, что им есть что делить – и дальше все пойдет по накатанной. Одновременно возрастала внутригрупповая солидарность и эмпатия, но только к своим. Чем меньше группа "своих" – тем меньше сочувствия к "остальным", и фундаментальная ошибка атрибуции становится общим и неизменным правилом.
Таким образом, если мы воспринимаем политических оппонентов не просто как носителей других взглядов на то, как должны вестись дела в стране, но как прямую угрозу собственному положению и благополучию, то реакция на них будет враждебная, в крайних случаях граничащая с ненавистью. Резкая поляризация "кто не с нами – тот против нас" характерна в нашей стране не только для власти, но и для оппозиционных сил. Я помню, как много ненависти обрушилось на Чулпан Хаматову или Нюту Федермессер за то, что они вступили в контакты с представителями власти для реализации своих целей. Это воспринималось (а кем-то и до сих пор воспринимается) как предательство, как переход в стан "чужих". То есть, на мой взгляд, жесткое черно-белое восприятие реальности характерно для ВСЕГО российского общества, а не только для людей во власти, которые тоже любые попытки людей защищать свои права воспринимают как нападение на них самих и угрозу для собственного существования. Тот же Навальный воспринимается мною, как простым избирателем, как радикальный политик, не готовый идти ни на какие компромиссы не то чтобы с властью, но и с людьми, которые формально разделяют с ним неприятие действий нынешней власти, но не во всем согласны с ним самим. В условиях тотальной непримиримости, готовности распять любого ошибающегося или инакомыслящего, признавать недочеты своей работы или ошибки – крайне сложно. А если в любом "ином" ты видишь не просто чужака, но и врага – то на войне все средства хороши. И невозможно уступить власть добровольно, если уверен – тебя немедля распнут, как только потеряешь хватку. Сколько глав партий в России уступили свою власть "новому поколению"? Жириновский, Явлинский, Зюганов? Они и поныне у руля, не говоря уже о президенте…
В этой войне всех против всех у власти – больше инструментов. Она может или прямо подавлять своих оппонентов, вплоть до убийств, или же действовать так, чтобы у людей возникло отвращение к самой политике. Для авторитарных правителей самый удобный гражданин – это гражданин с выученной беспомощностью, уверенный, что от него ничего не зависит, или же "пропитанный" цинизмом в стиле "все в политике – негодяи и грязные люди, поэтому нет смысла менять шило на мыло". В ситуации с протестами в Хабаровске властями поначалу была выбрана именно тактика создания выученной беспомощности: протестуйте, не протестуйте – мы или просто не будем обращать внимания на эти ваши еженедельные шествия, или же будем насмехаться над ними. Например, устраивая радиоконцерты классической музыки прямо во время митингов, пытаясь ревущими динамиками заглушить протестную толпу. И действительно, у многих людей опускаются руки, так как ненасильственный протест кажется таким беспомощным и бессильным. Другой исход подобного игнорирования хабаровских протестов – не просто разочарование в ненасильственном протесте, но и постепенное утверждение мысли, что решить проблему разговора с властью можно только при помощи насилия. И любое агрессивное действие власти может спровоцировать взрыв – раз вам можно бить, то нам – тоже. Силовая атака на хабаровских протестующих в субботу, 10 сентября, резко увеличила сторонников идеи, что ненасильственный протест – бессмысленное действие. И это снова ведет нас к открытому гражданскому противостоянию.
В России ощущается тотальный дефицит в людях, которые не разъединяют общество, а пытаются найти точки соприкосновения у разных групп. Которые мыслят не в логике войны, а в логике "мы все делаем общее дело". Эта логика подразумевает компромиссы, примирение с тем, что невозможно взять и все одним махом изменить, что никуда от больших масс людей, которые мыслят и чувствуют иначе, не деться. Что "всех не перевешаешь". Презрение к "вате", которое можно нередко увидеть у оппозиционно настроенных людей, ничем не лучше презрения к "либерастам" – и то, и другие питается древними, примитивными психологическими механизмами. Россия, на мой взгляд, очень и очень нуждается в другой логике, в другом отношении к себе самим. А пока что мы – разделенное, "атомизированное" общество, в котором очень и очень трудно хоть о чем-то договариваться даже небольшим группам людей…
Илья Латыпов – психолог, Хабаровск
Высказанные в рубрике "Мнения" точки зрения могут не совпадать с позицией редакции
