"Бьют электрошокером, валят на пол". Как преследуют за антивоенную позицию на Камчатке

В конце декабря суд Петропавловска-Камчатского приговорил местного активиста Дмитрия Самойленко к пяти суткам ареста за отказ платить административные штрафы. Все три штрафа на общую сумму свыше 90 тысяч рублей ему назначили по статье о "дискредитации" российской армии: первый за плакат на пикете против войны, второй – за комментарий, в котором Самойленко отказался признать убитого на войне с Украиной российского военного героем и назвал его оккупантом. Третий – за попытку объяснить понятым-военным, почему не нужно воевать с Украиной.

При этом задержали активиста полицейские на работе в магазине электроники на глазах у коллег, применив физическую силу и ударив электрошокером, хотя он не сопротивлялся.

Позже сотрудник ФСБ, собиравший все антивоенные материалы по этим обвинениям, завел на Самойличенко уголовное дело о распространении порнографии. Он нашел в старом комментарии Дмитрия в сетевой дискуссии порнокартинку. Активист уверен, что дело по этой статье на него завели из-за его антивоенной позиции. Также он убежден, что именно сотрудники ведомства распространили в городе ложные слухи о его болезни, которые испортили ему жизнь.

"Не идите воевать, иначе погибнете"

– Честно признаться, я ожидал преследования. Я же сразу после начала войны, еще 24 февраля, вышел на пикет. Да, пост с фото оттуда в инстаграме своем я скрыл, но ничего не удалял. К тому же привет от них [полицейских] получил еще тогда. Мы вышли в пикет с моим коллегой по "Яблоку" Виктором Холманских. У него было на плакате написано "Путин крыса". Его задержали, привезли в Центр по противодействию экстремизму, там опросили и отпустили. Но про меня тоже сказали: "Самойленко пишет конкретно, а ты нет. Так кто крыса?"

– А у вас что на плакате было?

– У меня на плакате было написано "Мы победим любовью, а не оружием. Нацисты, коммунисты и единоросс Путин исчезнут. Зло само себя сожрет. Если не победит любовь, нацисты вернутся в ином обличии".

Холманских вышел и передал мне их слова. Все было четко понятно – потом придут за мной. Но я ничего не удалял.

Есть ощущение, что они просто с весны продолжали за мной следить – оставил комментарий, они тут же этим воспользовались. И в один день 6 июля составили все три протокола.

Второй протокол за комментарий в инстаграме под постом о том, что в Украине "как герой" погиб военный из нашего города Петропавловска-Камчатского. Я написал: "Он оккупант. Те, кто его считают героем, есть жертвы российской пропаганды".

Когда уже смотрел материалы дела, там значилась некая Татьяна из поселка в центре Камчатки, он далеко от Петропавловска. Она писала, что часто видит, как я дискредитирую вооруженные силы (да, с такого-то расстояния!), и меня надо привлечь к ответственности. Сначала я подумал, вот людям делать нечего, только писать жалобы в Центр по противодействию экстремизму. Потом ужасался, какие страшные вещи происходят, доносы. Но сейчас уверен, что эта мадам – подставная утка, которых сотрудники привлекают, чтобы начать дело на кого-то. Ее жалоба от 21 июня 2022 года. Я комментарий написал где-то в июне, а в одном из протоколов (они все от 6 июля) написано, что оперуполномоченный Семененко мониторил интернет и наткнулся на этот мой комментарий в инстаграм.

Третий протокол был составлен за мои призывы во время задержания. Оно произошло в 10 утра 6 июля 2022 года. Сначала полиция обманом меня выманила на работу – мне звонит моя коллега, говорит: "Дима, пришли в магазин, в твою смену кто-то телефон украл. Надо дать пояснения". Я как законопослушный гражданин пошел и уже возле магазина, где работаю, меня окружают полицейские – идет начальник Центра по противодействию экстремизму Курденков, с ним идет его опер Орлов. Меня со всех сторон окружили, предъявляют удостоверение: "Пойдем". Я говорю: "Где повестка? Нет повестки, значит, мы никуда не пойдем". Разворачиваюсь, ухожу. Просто спокойно говорю: "Повестка будет, я приду".

Не тут-то было: они меня бьют электрошокером, валят на пол! Как особо опасного преступника – за комментарий в инстаграме! Когда я упал, наручники надели и повезли в Центр "Э". Там началось: они у меня отобрали телефон, потом давай протокол за комментарий составлять. Все это ужасно, в грубой форме. Составили сначала за комментарий, потом за плакат. И уже, когда все написали, составили, только тогда пригласили понятых.

Из-за понятых и появился третий протокол по статье о дискредитации вооруженных сил. Понятые были военнослужащими части 10103, нашей местной. Молодые парни, по 18 лет. Я просто встал и в своей привычной манере (я человек достаточно публичный в городе, не просто так они за меня взялись) стал их призывать, искренне их призывал, чтобы они не шли воевать в Украину, иначе они погибнут.

Рядом стояли господин Курденков и его чудесные оперуполномоченные – Орлов Денис и Семененко Никита, тут же стоял сотрудник ФСБ. Стояли, слушали, минут пять я это говорил. Они даже не отрывали взгляда от меня, настолько были ошарашены, что эта агитминутка происходит прямо у них, что я не боюсь прямо в отделе высказываться.

В итоге Курденков говорит: "Составляй на него третий протокол". За то, что я призывал молодых военных не идти воевать в Украину.

В общей сложности штрафов 90 тысяч рублей. А за то, что я их не уплатил – впаяли еще 5 суток ареста, вышел из спецприемника вот только в январе. Но и этим мое дело не заканчивается – они пошли дальше.

"Разрушили мою жизнь"

В октябре Дмитрий Самойленко пришел в Центр "Э" за своим телефоном (его изъяли в качестве вещдока по протоколу о комментарии в инстаграме).

– Только расписался за выдачу телефона, как меня берут под руки эти же – Попов, Орлов и Семененко, ведут меня обратно к себе, где показывают картинку порнографического характера в комментарии многомесячной давности и говорят: "Ты публиковал?" – "Да, я публиковал". – "Получай уголовное дело за распространение порнографии!"

Дело слепили при непосредственном участии Федеральной службы безопасности по Камчатскому краю. Куратор со стороны ФСБ – сотрудник Попов Денис Александрович – в материалах каждого моего дела прописан как свидетель. Вот и здесь он отметился тем, что нашел (напомню, уже после протоколов за антивоенщину) в комментариях от января, еще до начала войны, картинку, признали ее порнографическим материалом. Мне уже провели в рамках этого дела психиатрическую экспертизу, результаты пока неизвестны.

Но даже адвокат по назначению(!) говорит, что дело безумное – чтобы из-за одной картинки в комментарии! Это даже не пост, не видео, но всерьез "расследуют" по уголовной статье.

Думаю, это из-за того, что на дознании, в суде, я им повторял, что всеми доступными способами буду выступать против этого беззакония, зверства и ненависти. Я украинец по отцу, может быть, поэтому для меня это особенно важно. Хотя не думаю, что моя русская мать, ее уже нет в живых, отнеслась бы к этой войне иначе. Я им сказал, что никакие суды не заставят меня сказать себе: все, я отказываюсь от своих убеждений, от своих ценностей, буду поддерживать войну. Сказал, что по-другому не будет. Считайте это национализмом, меня – бандеровцем, чем-то еще – это ваше право, как хотите, так и поступайте, но я буду делать то, что делаю. Тогда они начали лазить по моим группам уже в другой соцсети – во "ВКонтакте", искали, видимо, как я в комментариях "дискредитирую вооруженные силы". Но раньше этого нашли картинку.

– К чему эта картинка была?

– Просто в комментариях общались, сам пост был на такую тему – сначала мне что-то отправили не очень пристойное, честно говоря, я "повелся", запостил в ответ. Картинка и впрямь не очень пристойная, но разве это распространение порнографии?! Разве это причина для статьи 242 часть 3? От двух до шести лет мне сейчас грозит в прямом смысле этого слова. Я в шоке. Я даже не знаю, куда обратиться за помощью.

Потому что, по мнению госадвоката, я даже не могу рассчитывать на условный срок, который, на минуточку, не так давно присудили в нашей стране настоящему распространителю порнографии. Я изучил приговоры по этой статье, нашел дела, там у человека была в прямом смысле студия, где он такое видео снимал, тиражировал и распространял. И дали условный срок. Или у нас же на Камчатке: было жутко, парень создал 10 групп во "ВКонтакте", подписал 18+, выложил действительно порно; все это тиражировалось на несколько групп, туда люди добавлялись. Он был администратором этих всех сообществ. Два года условно ему за это дали. Но мне в условиях политического преследования вряд ли смягчат до условного.

– Думаете, это дело заведено по политическим мотивам?

– Уверен, и мои друзья, знакомые убеждены в этом. Даже мой священник сказал: "Дима, если уж такое сделали, видимо, ни перед чем не остановятся". Хотят затоптать в грязь, по-другому это не назовешь.

Еще они [полицейские] воспользовались тем, что у них был мой телефон и, могу утверждать с большой долей вероятности, потому что использовали мои данные и фото с телефона, именно они создали группу в ватсаппе, в телеграме и паблик в инстаграме, где начали "собирать мне деньги на лечение СПИДа".

Доступ к этим фото был только у них, через мой изъятый телефон. А главное для них эта тема с ВИЧ-инфекцией не нова – год назад перед внутрипартийными выборами в "Яблоке" начались вбросы в сети о том, что якобы я болен. Но сейчас в октябре они пошли намного дальше – добавили в эти группы всех моих друзей из церкви (я посещаю католическую церковь), с работы людей. Все подходят и спрашивают: "Дима, все хорошо? Деньги на лечение тебе не нужны?" Я еле это пережил, было очень сложно.

Город маленький, 180 тысяч население, а так как я человек публичный, мне просто испортили жизнь. Разрушили жизнь, вынудили уйти с работы. Я был администратором в магазине канцелярии и книг.

Вы не оплачивали штраф из принципа?

– Честно – да.

Но и денег на штрафы сейчас попросту нет. Если бы я работал там, откуда меня уволили, все равно минимум полгода потребовалось бы, чтобы оплатить.

Но я в принципе не признал вину, а раз я невиновен, то почему должен платить?

Держусь из последних сил. Постоянно чувствую себя в опасности. Понятно, что это дело по сути результат преследования, и мои друзья, к примеру, знают правду, но что решит суд, и что из этого будет? Я уже превратился в параноика и переживаю, к примеру, по поводу возможной фальсификации "улик" – они же изъяли мой новый телефон, сразу после того, как выдали изъятый ранее. Переживаю, что могут что-то сделать, чтобы сотворить новое уголовное дело. У меня уже параноидальный страх за свою безопасность. При этом и срок загранпаспорта истек, и в данный момент в принципе нет возможности выехать из страны, так как из-за ареста мне поставили запрет на выезд.

Сердце уже болит. С тех пор, как вышел из спецприемника, как дикий, постоянно в тревоге, езжу в автобусах и оглядываюсь – у меня такого никогда в жизни не было. Хотя я прекрасно помню, что такое суды, у меня были штрафы за митинги, за шествия, за пикеты, но они никогда не действовали таким образом – не арестовывали за то, что ты не оплатил штраф.

– Никогда такого не было, чтобы арестовывали телефоны. Никогда такого не было, чтобы было такое зверство со стороны судебного пристава. Она на меня смотрит как "фриц в юбке", сидит и имитирует деятельность следователя. То есть не как судебный пристав, которая должна долги изымать, а полицейская, которая выясняет: я признал вину или не признал, дискредитировал я вооруженные силы или не дискредитировал.

Из меня делают какого-то фашиста, который не любит свою страну. При этом я действительно люблю Россию, столько работал, чтобы жить стало лучше здесь. Я не знаю, как можно не любить страну. И вооруженные силы я не дискредитирую, я осуждаю тех, кто принял решение начать войну.

– Как узнали о том, что она началась?

– 24-го и узнал. Я расплакался, ревел, наверное, минут 20 от того, что это произошло.

Но ожидал. Однажды еще в 2021 году, в мае, на Камчатке оппозицию решили пригласить в Совет по развитию гражданского общества при правительстве края, при губернаторе, и я выдвинул свою кандидатуру и свою речь начал с того, что нам необходимо не допустить войну с Украиной.

Надо мной все очень смеялись тогда. Сказали, что это не относится к теме нашего собрания.

– Вас пугает перспектива тюрьмы? Как перенесли арест в спецприемнике?

– Перенес на удивление спокойно. Я хотел написать на стене карандашом, который мне дали, фразу: "Внутренняя свобода сильнее, чем внешняя".

Это удивительное ощущение, когда ты находишься в изоляции, в тюрьме один со своими мыслями, но внутри ты свободен. И ты чувствуешь, что причина, по которой ты здесь оказался, делает тебя не одиноким, ты не один, ты внутри свободен, ты чувствуешь себя человеком, ты не чувствуешь себя каким-то заключенным. Это состояние внутренней свободы, оно гораздо лучше чувствуется, когда внешне ты не свободен.

Проблематично было, что не с кем поговорить, только в этом смысле тяжело. Кормили неплохо, и еще мне "яблочники" помогли, передали к Новому году много продуктов, фруктов, пишущие принадлежности, чтобы я мог быть не только со своими мыслями наедине, а писать.

Что касается шума и света постоянного. Свет – всегда хорошо. Лучше, чем тьма. Особо не мешало. Громкие звуки – к ним очень быстро привык. Когда нужно было вставать, я не вставал, я просто спал, мне уже было плевать. И они как-то к этому, видимо, относились спокойно, меня никто не дергал.

Но я понимаю, что административный арест и колония – вещи разные. О последней я ничего сам точно не знаю.

– Как ваша семья относится к происходящему с вами?

– Мой брат считает, что меня преследуют вполне обоснованно: ты член оппозиционной партии, зарплату у них получал, что ты хочешь? Конечно, они тебя будут преследовать!

Надо отметить, у нас с ним большие разногласия по поводу войны. Нет, он не пассивен, он активно в этом пытается разбираться, смотрит свои новости, телевизор, прокремлевские каналы в интернете. Недавно говорил, мол, смотри, "Дождь" заблокировали в Литве, Латвии и Эстонии, а у нас-то еще не все так плохо. Где-то он эту информацию же берет.

Но мы с ним стараемся не обсуждать тему войны, чтобы не усиливать конфликт. Единственное, что я ему сказал: дорогой мой, если тебя призовут, то только в медсанчасть или поваром, старайся для себя выбрать такое, не иди убивать людей. Промолчал.

В церкви, напротив, все всё прекрасно понимают, я чувствую большую поддержку людей, за меня молятся, меня поддерживают.

– Прихожане тему войны вообще обсуждают?

– Да, обсуждают. Большинство не поддерживает войну. Те, кто не против, могут тоже высказываться, за эти убеждения их не преследуют, но они не являются большинством.

Я нахожу сейчас большое утешение в Евангелии, там очень хорошо прописано – блаженны миротворцы, ибо они наследуют Царство небесное. Я продолжаю быть сеятелем мира в этих условиях, несмотря на всю злость и беззаконие, которое происходит.