Жители Сибири все чаще обращаются с петициями к руководителям Китайской Народной Республики: просят навести порядок в китайских компаниях, которые работают в Сибири "с грубыми нарушениями закона, требований безопасности, создают угрозу экологии, жизням людей". Авторы обращений утверждают, что пишут руководителям чужого государства от безысходности, потому что российские власти бездействуют и даже не пытаются решать накопившиеся проблемы.
Отравление на миллион
Этой осенью историк и блогер Борис Мышлявцев написал обращение к китайскому руководителю Си Цзиньпину с просьбой разобраться с работой комбината "Лунсин" в Туве. Предприятие, которое принадлежит китайской корпорации, был признано в 2017 году самым неблагополучным в плане экологии среди всех горнодобывающих компаний, работающих на территории России. Претензии у надзорных органов к "Лунсину" были и прежде, но комбинат в Туве как работал, так и работает. В деятельности предприятия выявляются все новые нарушения, но по сути это ничего не меняет. Это и заставило Мышлявцева обратиться к китайскому руководству: если в России не могут разобраться с комбинатом, пусть порядок наведет хозяин предприятия, считает автор обращения.
Горно-обогатительный комбинат "Лунсин" открыт в Тоджинском районе Тувы летом 2015 года. Китайская компания Zijin Mining Group в 2006 году выиграла лицензию на освоение Кызыл-Таштыгского месторождения полиметаллов по конкурсу, который организовало федеральное агентство Роснедра, вскоре началось строительство предприятия. В проект вложили 16,8 млрд рублей. В материалах тувинского управления другого федерального агентства – Росприроднадзора – "Лунсин" впервые упоминается как "злостный нарушитель" (так специалисты в отчете называют компании, на которых не подействовали ни предписания, ни штрафы) еще на стадии строительства, в 2014 году. Компанию уличили в многократном нарушении природоохранного законодательства по нескольким пунктам: превышение вредных выбросов в атмосферу, загрязнение водных объектов, нарушение требований по обращению с недрами.
Худшее в экологическом плане предприятие работает в заповедной зоне, нарушения закона с его стороны доказаны документально, а местные власти не делают в этой связи ничего
Через четыре месяца после запуска комбината Росприроднадзор провел проверку работы "Лунсина" по заявлению местных жителей. Итоги – 12 административных дел и штраф на 720 тысяч рублей за загрязнение воды и почвы. В этом году в рейтинге экологической ответственности Всемирного фонда дикой природы, проекта Программы развития ООН, Глобального экологического фонда и Минприроды "Лунсин" занял последнее, 33-е место среди всех предприятий своего профиля.
– Этот комбинат работает в Тодже, которую принято называть жемчужиной Тувы. К тому же для тувинцев природа – это особая ценность. Как для русских чувство справедливости, пожалуй, – говорит Борис Мышлявцев. – И вот худшее в экологическом плане предприятие работает в заповедной зоне, нарушения закона с его стороны доказаны документально, а местные власти не делают в этой связи ничего.
В общероссийском экологическом рейтинге Тува занимает 62-е место, и это при том что, кроме "Лунсина", "большой" промышленности в республике, считайте, не осталось. При этом Тува ничего не получает от этого китайского проекта. Налоговые отчисления от всех ГОКов в регионе составляют не более 5% республиканского бюджета, природоохранные платежи "Лунсина" – 3 миллиона рублей в год. Когда проект стартовал, была договоренность, что 80% рабочих мест на комбинате будет отдано местным жителям. Но сейчас тувинцев среди работников не больше трети, остальные – китайские граждане.
В правительстве Республики Тува проекту "Сибирь.Реалии" подтвердили: изначально оговоренное соотношение численности работников – граждан России и Китая – на комбинате сейчас действительно не выдерживается. Что же касается экологических нарушений со стороны предприятия, тут у республиканского правительства, как нам заявили, вообще никаких полномочий нет.
– Сразу хочу сказать по поводу рейтинга Фонда дикой природы. Мы изучали его и пришли к выводу, что его результаты демонстрируют не соблюдение или несоблюдение экологических требований, а информационную открытость предприятий по вопросам экологии (в действительности это не так, в чем можно убедиться, пройдя по ссылке. – РС). А что касается экологической оценки деятельности комбината, у нас таких полномочий нет, – сообщила "Сибирь.Реалиям" Елена Кудымова, заместитель министра природных ресурсов и экологии Республики Тува. – Предприятие ведет добычу на месторождении, находящемся в федеральной собственности. Поэтому любой контроль его деятельности, в том числе экологический, могут вести только федеральные структуры. Например, управление Росприроднадзора по Туве. Мы можем только предложить провести ту или иную проверку. Что проблемы есть, мы и не скрываем. Не бывает предприятий, которые совсем не оказывали бы негативного воздействия на окружающую среду. Как рассказывает Кудымова, недавно в министерстве прошло совещание, на которое были приглашены представители Росприроднадзора и "Лунсина". Росприроднадзор перечислил претензии к предприятию, а "Лунсин" согласился: да, есть нарушения.
– Ну, например, представители комбината признали, что они не успевают с запуском в эксплуатацию очистных сооружений, – говорит замминистра. – Те, что есть сейчас на комбинате, как выяснилось, не дают нужного эффекта. Сейчас там решают, какие сооружения лучше купить, кто их будет устанавливать. Пообещали все решить до конца октября. Мы договорились, что специалисты министерства примут участие в повторной проверке на предприятии вместе с экспертами Росприроднадзора и что препятствий в этом для нас не будет.
Замечу: по поводу препятствий – заявление не случайное. На комбинат уже приезжала комиссия, в которую вошли специалисты научных институтов РАН оценить природоохранные мероприятия комбината. На территорию предприятия экспертов не допустили.
Местные власти молчат. Точнее, периодически высказываются про значимость проекта для региона. Но в чем эта значимость состоит – непонятно. Выгода очевидна только для китайской стороны
В конце сентября Росприроднадзор в очередной раз оштрафовал "Лунсин" на 468 тысяч рублей за загрязнение почвы тяжелыми металлами и на 247 тысяч – за загрязнение водоемов сточными водами. Проверка, которая выявила эти нарушения, проходила в июле. Комбинату оказалось проще заплатить, чем поставить очистные сооружения. Повторю: строительство и оснащение комбината, начавшего работать всего 2 года назад, обошлось почти в 17 миллиардов рублей. Очевидно, в эту сумму качественное очистное очистное оборудование включено не было.
Проверка, которая сейчас проходит на комбинате, началась после обращения общественных активистов и публикаций о том, что "Лунсин" загрязняет реки Ак-Хем, О-Хем и Большой Енисей.
– Штрафы – это штрафы, для "Лунсина" при его прибылях они копеечные. Но давайте не забывать главное: Енисей берет начало в Туве и течет на север через всю Сибирь, – говорит Борис Мышлявцев. – И если на комбинате нет систем очистки, это угрожает жителям не только Тувы, но и других регионов. Получается, что за экологические платежи в 3 миллиона рублей в год "Лунсин" считает себя вправе отравлять сотни тысяч людей. При этом вроде все ни при чем: ни китайские власти, ни российские, ни республиканские. Местные власти молчат. Точнее, периодически высказываются про значимость проекта для региона. Но в чем эта значимость состоит – непонятно. Выгода очевидна только для китайской стороны.
Пожары – дело времени
Летом жители Канска – райцентра в Красноярском крае – обратились одновременно к российскому президенту Владимиру Путину и к первому секретарю ЦК Коммунистической партии Китая Си Цзиньпину. В этом городе в тот момент беда уже случилась: на территории полулегально работающих китайских предприятий в мае 2017-го случился большой пожар (загорелись отходы – опилки, тлевшие там годами), который уничтожил в Канске 78 домов и оставил без жилья около 300 горожан. Два человека погибли.
"Возникновение новых пожаров – вопрос времени" – так уже осенью 2017 года в обращении к главе Канска Надежде Качан написал депутат горсовета Владимир Макаров. Депутат указывает на то, что проблема утилизации отходов лесопилок, легальных и полулегальных, которых в Канске больше сотни, не решена до сих пор. "Пожары были делом времени" – об этом же говорили мои собеседники весной этого года, когда я разбиралась в причинах канского пожара.
Как тогда рассказывал депутат горсовета Евгений Иванов, Канск загорелся не в мае – он фактически непрерывно горит последние пять лет. В городе с населением чуть более 100 тысяч человек работает 110 мелких лесопилок, легальных и не очень. Большинство их принадлежит иностранным предпринимателям. Лесопилки регулярно ловят на разного рода нарушениях, прежде всего связанных с игнорированием противопожарных требований, штрафуют, выдают предписания и запреты на работу, но все продолжается как было.
С 2014 года в Канске не могут оборудовать специальный полигон для утилизации отходов, хотя из краевого бюджета на это были выделены деньги – 270 миллионов рублей. Городскую администрацию весной 2017-го уже и суд обязал заняться полигоном. Эти работы тогда так и не начались, а в мае в Канске один за другим произошли сильные пожары.
Возбуждены сразу несколько уголовных дел. В отношении начальника отдела надзорной деятельности МЧС по Канску Александра Пешкова – за взятку в 200 тысяч рублей от предпринимателя. Вознаграждение было вручено эмчээсовцу за то, чтобы он "закрыл глаза" на тлеющие на территории предприятия отходы. Началось в суде рассмотрение уголовного дела, возбужденного против Ильи Бухонкина, начальника Канской таможни: он, по версии следствия, "минимизировал таможенный контроль" в отношении вагонов с пиломатериалами, уходящими за границу.
И наконец, к ответственности сразу по двум уголовным делам о халатности привлечена глава Канска Надежда Качан.
"Будучи достоверно осведомленной относительно расположения в Северо-Западном промрайоне города Канска значительного количества свалок с отходами лесопиления, Надежда Качан проявила халатность и не предприняла мер по обеспечению необходимого объема финансирования на осуществление надлежащего муниципального земельного контроля, не внесла на рассмотрение в Канский городской совет проект плана по предупреждению возможных последствий возгорания, проигнорировала несколько решений городского суда и предписания надзорных органов, связанных с ликвидацией свалок", – говорится в сообщении Следственного комитета.
Общий ущерб от двух весенних пожаров в Канске, 7 мая на производственных территориях и 24-го в жилом районе, оценивается в 72,5 миллионов рублей. "Все случившееся стало возможным вследствие недобросовестного и небрежного отношения подозреваемой к исполнению своих должностных обязанностей", – подчеркивают в Следкоме.
Но сейчас, несколько месяцев спустя, в Канске ничего не изменилось.
– В июне мы проводили митинги, требуя отставки Надежды Качан в связи с утратой доверия и возбуждением уголовных дел в ее отношении, – рассказывает Евгений Иванов. – Она по-прежнему на своем посту. А дела хотя и были возбуждены, но результатов мы не видим. Все остается как было. Лесопилки работают. Только, может, некоторые из них переименовали. У власти все те же люди.
Отходы лесопильных производств в Канске по-прежнему не утилизируются. Горожане готовы к новым пожарам.
– Понимаете, вопрос тут даже не столько в том, законно или нет работают эти предприятия. Главное – как городские власти реагируют на нарушения с их стороны, что делают, чтобы справиться с ситуацией, – говорит Владимир Макаров, депутат канского горсовета. – Ясно, что если в городе пилят миллионы кубометров леса, отходы неизбежно будут. Сами бизнесмены, если их не заставлять, вывозить опилки не будут: дороговато, а девать их больше некуда. Вот тут и должны чиновники себя проявить. Но не проявляют. В официальной городской газете "Канские ведомости" вышла информация, что, мол, согласован план по ликвидации несанкционированных свалок. Я в один департамент мэрии, в другой: "Покажите мне этот план, я депутат горсовета". Не могут, отговариваются. То есть вопрос опять висит в воздухе.
Макаров добавляет: отходы можно было бы не "хоронить" или сжигать на полигоне, а пустить их в дело, на переработку.
– Но до этого нам еще далеко. У нас опилки и закопать толком не могут. И пожарные пирсы в Канске до сих пор не оборудованы, воду так из водопроводов и берут в случае чего. А у нас ведь то там, то там полыхнет. Поэтому я и написал главе, что новые пожары у нас – дело времени. И получил отписку: мол, вопрос переработки отходов сейчас не рассматривается. А про то, как они в Канске утилизируются, ни слова.
Специалистам администрации Канска мы задали два вопроса, которые, как кажется, предусматривают простые и однозначные ответы. Первый – работают ли сейчас те предприятия, с которых начался пожар в мае этого года? Второй – началось ли оборудование в Канске полигона по захоронению отходов лесопиления?
Ни на один из этих вопросов в городской администрации ответить не смогли.
Строительство в законе
На Байкале сейчас туристический бум. Но радует это далеко не всех.
– На острове Ольхон то и дело происходят конфликты между китайскими бизнесменами и местными жителями, – говорит Наталья Тумуреева, член Бурятского регионального объединения по Байкалу. – Вообще с "иркутской" стороны Байкала это серьезная проблема: люди часто жалуются, мол, мы становимся провинцией чужого государства. Как, на каком основании иностранные граждане получают в аренду землю в российском регионе? Иностранцев понять можно – они хотят свою выгоду получить. Вопрос: почему наши чиновники разрешают им этим заниматься?
Местные власти призывают развивать туризм. Но чем обернется для Байкала туристический бум, никто не просчитал, говорят сейчас эксперты.
– И вот массовый китайский турист поехал на Байкал. Очистных сооружений на их многочисленных туристических объектах нет, отходы от них сливаются прямо в озеро, – рассказывает Александр Колотов, член Ангаро-Байкальского бассейнового совета. – При этом ни местные жители, ни экономика региона от такого наплыва туристов практически ничего не имеют. Ведь китайский турбизнес довольно специфичен: туристы, приезжая в Россию, живут в китайских гостиницах, столуются в китайских заведениях, пользуются услугами китайских экскурсоводов и отовариваются сувенирами в китайских магазинах.
Получается, что и тут иностранный бизнес получает преимущества в ущерб местным жителям. Но, как замечает глава Хужира – административного центра Ольхона Вера Маланова, в большинстве таких случаев с точки зрения закона придраться не к чему. Разве что сами законы изменить.
– А у нас тут все строятся, чуть ли не через двор, – говорит Вера Маланова. – По закону не возбраняется это делать, в том числе и иностранным гражданам. Наше дело – в отведенные по закону сроки выдать разрешение на строительство. Покупать иностранцам недвижимость у местных тоже никто не запретит, были бы документы в порядке. А когда идет строительство, мы не можем сказать – турбазу строит человек или жилой дом. Потом уже готовый объект можно переоформить из жилого в нежилой, землю под ним перевести в другую категорию. А можно и не переводить. Ведь и свой собственный дом не запрещается сдавать в аренду туристам. Для этого и ИП не надо регистрировать, были бы доходы задекларированы. И никто не вправе заставлять человека жить в этом доме постоянно. Мало ли случаев, когда недвижимость у него в России, а сам он, допустим, в США. Все нормально.
Вера Сергеевна рассказывает: одно время из-за путаницы с переносом водоохранной зоны Байкала строительство приостанавливалось. Но ненадолго.
– Мы консультировались по этому вопросу. Нам сказали: в населенных пунктах строить можно без ограничений. И в самом деле, а где же еще людям строиться, не в чистом же поле. А что там они возводят – уже их личное дело. Сегодня это у него, может быть, жилой дом, завтра гостиница, послезавтра склад, а потом он это здание вообще снесет. Все по закону.
При этом сама Маланова (она подчеркивает: как местная жительница, а не как чиновник) соглашается: за последние лет пять экология на Ольхоне точно не стала лучше. Недавно отбирали здесь воду для лабораторных анализов, результаты получились неутешительными. И причиной тому – именно то самое развитие туризма, за которое так ратовали местные власти.
– Не знаю, как можно было бы уменьшить эту самую антропогенную нагрузку, о которой сейчас столько говорят, и как не допустить дальнейшего загрязнения Байкала. Может быть, регулировать ситуацию выдачей платных разрешений на остановку в палаточных городках: скажем, на сезон их выдана тысяча, если лимит исчерпан – всего доброго, до следующего лета. Или вот есть у нас организация, которая вывозит отходы. Услуги ее стоят довольно дорого: везти-то далеко приходится, на пароме, полигон есть только на материке. Может быть, стоило бы еще плату за вывоз поднять? Дорого? Ну тогда стройте гостиницы и отдыхайте в других местах.
А вот очистные сооружения, на нехватку которых все жалуются, замечает Маланова, как раз могут добавить проблем. Сейчас по закону, рассказывает она, сливать жидкие отходы на грунт нельзя, можно только в водоем, на глубину. А единственный водоем на острове – это озеро Байкал. Хорошо ли будут работать эти очистные сооружения? Обеспечат ли такую чистоту воды, чтобы на выходе она соответствовала байкальской? И не приведет ли их массовая установка к строительству новых гостевых домов и еще большему наплыву туристов? Сейчас отходы вывозить дорого, и это все-таки ограничивает размах, с которым действуют владельцы гостевых домов, а с очистными сооружениями для хозяев гостиниц все будет обходиться в копейки.
– Вообще, честно сказать, я бы как-то переориентировала людей в том, что касается отдыха на Байкале. Не торопилась бы агитировать за массовый байкальский туризм в привычном понимании. Это не то озеро, на которое стоит приезжать, чтобы позагорать и искупаться, для этого есть множество других прекрасных мест, с оборудованными пляжами, инфраструктурой, "заточенной" под такого вида отдых. У нас этого нет, да и не должно быть: на Байкал надо любоваться, фотографировать его, медитировать… И конечно, его ценность – уникальная, чистейшая вода. Вы ведь не пьете воду из ванны, в которой только что вымылись. Местные в Байкал почти и не заходят – они все о нем понимают. Если озеро стало грязным, то это только из-за приезжих, – говорит Вера Маланова.
И добавляет: только сейчас, впервые за всю историю Ольхона, специалисты Института географии имени Сочавы СО РАН получили госзаказ на изучение антропогенной нагрузки на остров. Первые результаты исследования будут готовы к концу этого года, тогда станет более-менее ясно, насколько серьезна ситуация и как ее регулировать. Но такое исследование – исключительный случай для Байкала.
Посмотришь на российское законодательство – вроде все хорошо. Но что-то все время не работает
– Оценка последствий туристического бума не проводилась ни на государственном, ни на региональном уровне, специальных исследований нет, – говорит Наталья Тумуреева. – В Бурятии создано министерство культуры и туризма, которое призвано заниматься этой проблемой. Но оно озабочено наращиванием туристического потока, в том числе из-за рубежа, привлечением инвесторов – как российских, так и иностранных. Но прежде чем считать возможные прибыли, стоило бы посчитать и ущерб для природы, и стоимость тех мер, которые нужны для его предотвращения.
Почему до сих пор не проводится такая работа? Наталья Тумуреева считает: надзорных органов много, но свою работу они в полной мере не делают.
– Посмотришь на российское законодательство – вроде все хорошо. Но что-то все время не работает, – говорит Тумуреева. – Надзорные органы со стоящими перед ними задачами не справляются. Дело, наверное, в безалаберности: все сидят на своих местах, получают зарплаты, все довольны. Людей, которые действительно болеют за свое дело, очень мало. Вот и получается: там просмотрели, тут упустили, здесь недоделали, на это махнули рукой, не подумали о последствиях. Проблемы можно решить, если начать их решать. Если же дожидаться непонятно чего – дело с мертвой точки не сдвинется и за сто лет.
И сказанное относится не только к ситуации в Прибайкалье.
