Я родился в Казахстане и никогда не думал, что проведу часть своей жизни в Сибири. В планах после школы было поступать в Питер на океанографический. Но победило стадное чувство, и я с двумя товарищами поехал в Томск. Отец одного из них в качестве напутствия пошутил – раньше в Сибирь ссылали, а вы туда добровольно.
Я влюбился в Томск с первого вздоха, с первого шага из вагона поезда. Это был сильный контраст с Темиртау – эдакий Париж по моим меркам провинциального казахского мальчика. Старинные корпуса Политехнического, огромные тополя, магазин "Художник" и молодежь, кругом одна молодежь. А когда настала зима, я часами бродил по улицам и вдыхал снег – такого белого и легкого снега я никогда не видел!
Коренного сибиряка я встретил не скоро. В общежитии, где я жил, их не было. Моими соседями по комнате были “узбеки” и “казахи”. В суете студенческой жизни я особо не задумывался, кто такие сибиряки, и даже те томичи, что учились на одном потоке, не сильно отличались от нас, пришлых. Мне всегда казалось, что Сибирь начинается где-то дальше, а Томск это просто студенческий город.
Первым сибиряком, с которым я по-настоящему познакомился, был мой тесть. В будние дни Леонид Николаевич исправно отсиживал 40 часов в рабочем кабинете, а на выходные уходил в лес.
Я полюбил зимние прогулки на лыжах и не заметил, как на вопросы "откуда вы?" стал отвечать – из Сибири (раньше всегда говорил, что из Казахстана)
За день-два до ухода в тайгу он растягивал в 2-комнатной квартире (в которой жило пять человек!) рыбацкие сети, что-то подшивал и ремонтировал, на кухонном столе заправлялись патроны, возле дверей стояли широченные лыжи, подбитые мехом. Сильно пахло лыжной мазью и чем-то “диким”, огромный охотничий рюкзак занимал половину прихожей. Возвращался тесть к вечеру в воскресенье – во всем брезентовом, в барсучьей шапке с хвостиками, приносил с собой на 6-й этаж дары тайги. В ванной комнате он освежевывал зайцев – их белые шкурки кисли рядом, дичь потрошилась в тазу, рыба вялилась в проеме окон, кидая свой прощальный взгляд на оживленную цивилизацию проспекта Фрунзе.
Однажды мое внимание привлекли аляписто-раскрашенные резиновые утки, которыми охотники приманивают настоящую дичь. Чучела запускают в пруд и под свист манка ждут, когда настоящие утки откликнутся на зов братьев по перу. Я вызвался раскрасить новую партию пенопластовых болванок как можно ближе к оригиналу. Через две недели парочка, раскрашенных мною, псевдопернатых уехала с Леонидом Николаевичем в тайгу. Бизнес художника-анималиста рухнул, как только тесть залег в траве у озера и начал "крякать". Поднялась стрельба, охотники приняли мои чучела за настоящих уток и разбили их в пух и прах.
Осенью я с удовольствием ходил с тестем в лес по грибы, ягоды, орехи. Это были долгие походы. Мне всегда казалось, что мы идем по лесу куда глаза глядят, но скоро понял, что Леонид Николаевич движется среди кустов и деревьев как я по городу, и все эти тропки и перелески для него – как улочки и переулки Томска для меня. Здесь он петли на зайцев ставит, а тут лиса его за нос всю зиму водила, да так и пропала лицензия, не порадовал жену воротником. Если учесть, что ездит он в разные сезоны в разные места, то выходит, что знаком со всем лесом за пределами города – это впечатлило. Вот он коренной сибиряк! Деревня в Колпашевском районе, в которой он родился, носила, кстати, его фамилию... Я стал смотреть на тайгу другими глазами. Я научился грызть кедровые орехи и не обращать внимания на комаров. Я полюбил зимние прогулки на лыжах и не заметил, как на вопросы "откуда вы?" стал отвечать – из Сибири (раньше всегда говорил, что из Казахстана).
Мы с женой уже больше 20 лет как покинули Томск и даже Россию, пару лет назад решили жить в режиме работа/путешествие по миру. Мы не любим мегаполисы и шумные города, снимаем жилье где-нибудь у парка или большого леса, моря, океана, пустыни – словом, рядом с природой – страна не имеет значения. Каждое утро я начинаю с прогулки. И моему теперешнему стилю жизни я в чем-то обязан своему тестю – Леониду Николаевичу Смакотину, настоящему сибиряку. Именно он заразил меня своей любовью к Сибири и сибирской природе, и именно с этого началось мое путешествие по свету.
Николай Федяев – художник, гражданин мира
Высказанные в рубрике "Мнения" точки зрения могут не совпадать с позицией редакции
