"Монополисты пользуются землей на халяву"

"Я обращаюсь к руководству ПАО "Газпром": пожалуйста, имейте совесть, тихо, мирно и без скандала уплатите земельный налог за период с 2012 по 2017 год за земельные участки под своими объектами, включая магистральный газопровод и полосу отвода на территории муниципального образования Сибирский сельсовет Первомайского района Алтайского края, в бюджет муниципального образования Сибирский сельсовет” – это письмо экс-кандидат в губернаторы Алтайского края Олег Боронин опубликовал на сайте информационного агентства Банкфакс.

С 2012 года Олег Боронин занимает скромную должность главы Сибирского сельсовета, но биография у него достаточно яркая. Он единственный глава местного самоуправления в регионе, имеющий ученую степень кандидата исторических наук. В 2015 году Боронин боролся за пост губернатора Алтайского края как кандидат от партии "Справедливая Россия", в которой на тот момент руководил "центром протестных действий". По результатам губернаторских выборов Олег Боронин набрал семь процентов голосов, а вскоре извинился перед избирателями за свое участие "в этой авантюре". "Просто замучила совесть, – написал он на своей странице в Фейсбуке. – Я помог получить легитимность нелигитимному". Обращаясь к руководству "Газпрома", Олег Валерьевич также использует слово "совесть", как бы в надежде на то, что моральные соображения воздействуют на его адресатов.

– В январе этого года вы обратились к "Газпрому" и другим монополистам, использующим земли Сибирского поселения. Кто-нибудь вам ответил?

– К сожалению, никто. Даже районная администрация, куда я направил копию письма, никак на него не отреагировала.

– В чем суть проблемы?

– Ситуация у нас такая: есть магистральный газопровод "Новосибирск – Барнаул", принадлежащий ООО "Газпром трансгаз Томск". Я хочу выяснить, на каком основании они используют земли сельхозназначения. Если они взяли эти земли в аренду, то арендная плата должна поступать в районный бюджет. Четыре месяца назад я сделал запрос в районную администрацию. Ответа до сих пор нет.

– Неужели у местной администрации есть способы воздействия на таких гигантов, как "Газпром"?

– На примере Московской области могу ответить: да. Там были прецеденты, когда органы местного самоуправления через суд добивались от монополистов уплаты налогов. Проблема в том, что земельные участки под газопроводом не отмежеваны. Благодаря этому монополисты пользуются землей на халяву. Так же поступают магистральные электросети. И такая же песня наблюдается по объектам РЖД. Они ничего не платят в местный бюджет, и земли под их объектами не стоят на учете в Росреестре. Это способ, которым монополисты уклоняются от уплаты налогов.

– Вы подсчитали, какую сумму должны монополисты бюджету вашего поселения?

– Это достаточно сложно, но, для сравнения, возьмем недавний случай. Одна местная агрофирма построила собственный газопровод протяженностью 700 метров. Предприятие отмежевало землю, поменяло категорию землепользования на "земли промышленности и транспорта". Теперь они ежегодно платят 22 тысячи рублей в бюджет района. Учитывая, что магистральный газопровод "Новосибирск – Барнаул" опоясывает территорию Сибирского поселения со всех сторон, то здесь речь идет о миллионных суммах. Я не пытаюсь, как говорится, "наехать" и таким способом пополнить казну. Я всего лишь прошу, ребята, давайте работать по закону.

Однако налоговое законодательство России сейчас работает не в пользу органов местного самоуправления. До 2015 года бюджеты сельских поселений получали 10% налогов на доходы физических лиц (НДФЛ) и 50% платы за аренду земли. С 1 января 2015 года поселения практически лишились всех этих поступлений.

– Законодатель забрал у нас 8% НДФЛ. То, что осталось – вообще ни о чем. Бюджет полностью обескровили. И это еще не все, что сделала федеральная власть. Накануне президентских выборов была объявлена налоговая амнистия. Это раз. И во-вторых, принято решение об освобождении от земельного налога пенсионеров с участками до 10 соток. Таких на нашей территории очень много. Теперь бабушки и дедушки перестанут нам платить, и мы останемся без собственной налоговой базы. Тогда местному самоуправлению каюк!

– Как вы считаете, с какой целью проводится эта политика?

– Все очень просто. Федеральная власть принимает популистские решения за счет местного самоуправления. Чтобы пенсионеры голосовали за действующего президента. При этом свои федеральные налоги они почему-то не снижают. Все делается только за счет ухудшения нашего положения. Нет денег – нет самоуправления. В результате будет слабый депутатский корпус. Никчемные главы сельсоветов, районов и городов. Успешные, думающие люди на эти должности просто не пойдут. Потому что интересно работать там, где есть собственный бюджет. А сейчас все надеются только на помощь свыше. Да, в этом году губернатор нас не обделил – около двухсот миллионов рублей инвестиций пришло из краевого бюджета в Сибирское поселение. Но это не наши деньги. А должно быть наоборот – нужно перевернуть налоговую пирамиду с головы на ноги. Те, кто работают на нашей территории, должны платит налоги здесь. Тогда будет совершенно другая ситуация. Появится дееспособный депутатский корпус, изменится качество управления. Потому что работать в местной администрации будет интересно. И контролировать расходование бюджета будет проще. Если не построили дорогу, за которую проголосовали местные депутаты, значит, всем ясно – разворовали. Ну-ка давай объясни, что там у тебя с исполнением бюджета? Вот так должно быть.

– Почему-то, слушая вас, я вспоминаю строки Некрасова: "Жаль только жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе…"

– В перспективе я рассчитываю на то, что люди начнут участвовать в местном самоуправлении, рассчитываю на рост гражданской ответственности по всей России. Рано или поздно встанет вопрос о настоящей муниципальной реформе. Конечно, это долгий путь. Надо работать и ждать, когда здесь, на местах, народ проснется. Пока этого не произойдет, Навальный может сколько угодно маршировать по Москве с известным результатом.

– А у вас в поселении народ как настроен, каких политических взглядов придерживается?

– У меня народ бойкий. Возьмем результат президентских выборов. В Сибирском поселении за Владимира Владимировича проголосовало всего 60%. За Ксению Собчак – 19 голосов.

– "Всего шестьдесят процентов"? Разве это не говорит о поддержке политики Путина?

– Даже на этих забавных выборах разброс мнений в нашем сельсовете шире, чем в среднем по Алтайскому краю. Там, в большинстве районов за Путина 75–80%. Я считаю, это уже результат: люди начинают думать и по-другому голосовать. Вы поймите, девяносто первого года в нашей стране больше не будет. Не схлопнется все быстро. К сожалению, народ напуган. Оппозиции предстоит огромный труд. Может быть, я рассуждаю, как народник из "Черного передела" (революционное общество в России конца 19 века, выступавшее за "экономический путь" борьбы с самодержавием. – СР). Но это правда. Людей нужно просвещать, тащить за собой, учить их отвечать за себя, быть гражданином. Об этом, кстати, и Некрасов писал.

– Я позволил себе заглянуть на вашу страницу в Фейсбуке. Вы сфотографировались на фоне плаката "Совхоз имени Путина" где-то в Алтайском крае. Через свой канал на YouTube вы критикуете местные власти за то, что они порочат доброе имя нашего президента, мол, хозяйство развалено, школа закрыта и т. д. С чем связано такое верноподданническое выступление?

​– Это было в Курьинском районе Алтайского края. У них вообще курьезная ситуация – в одном поселке колхоз имени Путина и колхоз имени Сталина. Я там побывал в 2014 году, когда объезжал Алтайский край в рамках предвыборной кампании.

– Вы баллотировались в губернаторы, а потом извинились за свое участие в этих выборах.

– В принципе, я понимал, на что иду. Понимал, что буду получать упреки от оппозиционного лагеря. Но все равно решил поучаствовать, чтобы край посмотреть, глубже вникнуть в проблемы. И не жалею. Я отвоевал честно. У меня была очень маленькая команда, всего три человека: мой сын, его друг и водитель, которым меня обеспечила "Справедливая Россия". Вот и весь ресурс. Я стартовал с нуля, однако набрал семь с половиной процентов, мы объехали весь край.

– А потом вы разочаровались в большой политике и обратились к практике малых дел?

– Да, я стараюсь втягивать людей в процессы местного самоуправления. Прямо сейчас меня ждут люди, с которыми надо решать вопрос по строительству детского сада. На месте, где планируется садик, сейчас находится самострой – таких в каждой деревне полно. У хозяев нет никаких разрешительных документов, налоги они не платят. Но мы будем с ними разговаривать и искать компромисс. Потому что у нас не Москва, чтобы ночью подгонять трактора и все ломать.

– Похоже, вы работаете с большим увлечением.

– На самом деле, это не работа в смысле службы или должности. Местное самоуправление – это образ жизни. Все твои близкие живут этой жизнью. Не очень хорошей, чаще всего.

– Какая зарплата у главы сельского поселения?

– У меня 23 тысячи. В Алтайском крае это самая высокая зарплата главы поселения. Потому что я кандидат наук, доцент, и мне положена доплата. У большинства моих коллег – 15–16 тысяч.

– Почему вы бросили университет и вернулись на малую родину?

– Я всю жизнь работал в Барнауле, в АГУ (Алтайский госуниверситет. – СР). Потом изменилась международная ситуация, схлопнулась грантовая поддержка. Пока существовали программы фондов Сороса и Макартура – было интересно. Потом эти программы у нас прикрыли, и мы начали возвращаться к идеологизации исторической науки. Исчезла свобода научной дискуссии. Поменялся ректор. Люди стали уходить или прогибаться под ситуацию. А я не люблю меняться. Мне больше нравится самому что-то менять. Наверное, это от предков.

– Кто были ваши предки? Они тоже родом с Алтая?

– Да. Мой прадед, Степан Романович Михеев, при Сталине возглавлял Маслянинский район. В годы репрессий его дважды арестовывали, но так и не осудили, даже вернули к руководству районом. И оба раза – за своеволие в организации севооборота. Первый раз, когда Алтайский край давал план по урожаю яровой пшеницы, прадед заставил колхозы сеять рожь. Его арестовали за вредительство и саботаж. А по осени, когда стало ясно, что пшеница не уродилась, а посевы ржи дали результат, его с извинениями освободили из-под ареста и вернули к должности. Потом история повторилась через несколько лет с посевами кормового клевера. Государство требовало сеять пшеницу, а прадед сказал: нет! Чем будем скотину кормить? И опять по той же "схеме": весной арестовали – осенью освободили. Дед тоже был своевольным. Когда вернулся с фронта, работал в райкоме комсомола. Казалось бы, светила карьера. Но… в голодном 1947 году его отправили работать в команде по сбору продовольственной недоимки. "Поработал" он день, посмотрел, как забирают последнее в семьях, где нет мужика и семеро по лавкам, а на следующее утро пошел к отцу – к моему прадеду и сказал: отказываюсь от этой работы – не могу забирать у людей последнее. Прадед куда-то позвонил и говорит: собирайся на Север по комсомольской путевке, пока тебя самого по этапу не увезли…

Таким образом, в своей нынешней деятельности Олег Боронин, по собственному признанию, продолжает семейные традиции мужского поведения, в котором практицизм и уважение к силе государства сочетается с известной долей сибирского анархизма. В современной России это, пожалуй, редкий тип управленца, с трудом выживающий только в самом низу властной пирамиды.