17 декабря Ленинский районный суд Екатеринбурга арестовал адвоката Романа Качанова и юриста Ларису Захарову до 15 февраля 2026 года. Задержан также юрист Алексей Соколов, его суд по мере пресечения назначен на 18 декабря. Все трое занимались правовой помощью заключенным в Свердловской области. Накануне у всех троих прошли обыски – правозащитников обвиняют в "организации деятельности нежелательной организации" (часть 3 статьи 284.1 УК РФ). По этой статье им может грозить до 6 лет заключения. Позднее стало известно, что Соколову вменяют госизмену. Донос на юристов написала Екатерина Ипатова, которая представляется начальником штаба "Волонтёрской роты Боевого братства".
Ипатова – автор агрессивно-патриотического телеграм-канала "Катюша". Все последние публикации в нем посвящены Соколову, Захаровой и Качанову. Ипатова написала, что разоблачила "схемы по дискредитации России через иностранные гранты". В ее заявлении на имя председателя Следственного комитета РФ Александра Бастрыкина говорится, что об этом ей стало известно "в рамках осуществления общественной деятельности". По ее версии, преступление заключается в том, что правозащитники работали с заключенными на средства Норвежского Хельсинкского комитета.
В качестве доказательств в день обысков у правозащитников в сеть были слиты платежные документы и отчеты о работе – совершённые поездки в колонии, консультации заключенных. На всех документах указаны даты – 2024 год. Норвежский Хельсинский комитет признан в России "нежелательной организацией" только с июля 2025 года.
"Соколов А. В., Захарова Л. В. и Качанов Р. Е. продолжили деятельность нежелательной организации "NED", финансируемой иностранными источниками, после признания её нежелательной на территории Российской Федерации", утверждает Ипатова. Американский Национальный фонд в поддержку демократии (NED) считается "нежелательным" с 2015 года.
Что конкретно из заявления Ипатовой перекочевало в предъявленное правозащитникам обвинение, неизвестно. Суды по мере пресечения закрыли для прессы.
"Он был первым, кому заключенные доверились"
Алексей Соколов, Лариса Захарова и Роман Качанов занимаются защитой прав заключенных.
52-летний Алексей Соколов получив юридическое образование, основал НКО "Правовая основа", вел сайт "Правозащитники Урала". В одноименном телеграм-канале обсуждались проблемы пенитенциарной системы. В последнее время там публиковались и новости про уголовное дело самого Соколова – его, первого в России, пытаются осудить за демонстрацию логотипа Facebook (который принадлежит "нежелательной организации" Meta). Очередное судебное заседание по этому поводу должно было состояться 17 декабря, но в последний момент было перенесено на 22 января 2026 года. Соколов по этому обвинению уже отсидел в СИЗО полгода. А до этого его арестовали на пять суток по административной статье о демонстрации запрещенной символики (ч. 1 ст. 20.3 КоАП). Тогда поводом для протокола стала кнопка с логотипом Facebook на сайте "Правозащитников Урала".
Ранее у Соколова был собственный опыт лишения свободы – в 2009 году он был задержан и затем осужден по делу о разбойном нападении, которое произошло в 2004 году. Показания на него дал один из нападавших, пришедший в полицию с повинной. Соколов, к этому времени уже ставший правозащитником, вину не признал и заявлял о фальсификации дела. Он был осужден на три года и вышел условно-досрочно в 2011 году, позже Европейский суд по правам человека признал, что в его деле были нарушения нескольких статей конвенции и обязал Россию выплатить ему 10 тысяч евро в качестве компенсации за моральный ущерб и 1600 евро за расходы. Правозащитники считали, что Соколову этим уголовным делом отомстили за его активную деятельность в регионе и за расследование служебных преступлений в екатеринбургской ИК-2.
– Алексей Соколов сделал документальный фильм "Фабрика пыток или педагогический опыт", о начальнике ИК-2 Сергее Ветошкине, который в свое время организовывал пытки над заключенными и опубликовал научную работу "Пытки как исправление", и испытывал это все на осужденных, – рассказывает правозащитница Яна Гельмель. В Свердловскую правозащитную организацию она попала в 2014 году, когда ее мужа, который на тот момент был заключенным, перевели в Свердловскую область. – Там ребята, когда слышали, что их отправляют ИК-2 в Свердловскую область, прямо в этапных вагонах вешались, вскрывали себе вены, потому что она считалась одной из пыточных колоний. Секция "Дисциплина и порядок" или СДП, в то время существовала официально, то есть сами осужденные выполняли роль сотрудников. СДП упразднил Дмитрий Медведев, когда был президент, хотя нелегально она в местах лишения свободы так и осталась.
С 2019 года Соколов защищает права женщин, которые находятся в ИК-16 Краснотурьинска.
"Он был первым, кому заключенные доверились и рассказали о том, как женщины погибают в колонии без медицинской помощи. Женщин заставляли стоять по 16 часов в штрафном изоляторе, лишали возможности проводить гигиенические процедуры, заставляли таскать на себе мешки с навозом, запрещали звонить детям", – написали авторы проекта "Женский срок".
По словам Соколова, "женщин били, не оказывали медицинскую помощь. Больным раком, ВИЧ и туберкулезом не выдавали необходимые лекарства. Женщин в терминальной стадии заболевания увозили в больницу якобы на лечение, где они умирали".
И Соколов, и Захарова были членами Общественной наблюдательной комиссии Свердловской области. Лариса Захарова считается крупным экспертом по пенитенциарной системе региона, как юрист "Межрегионального центра прав человека" она занималась пытками и неподобающими условиями содержания в колониях. В 2024 году у неё как у свидетеля тоже проходили обыски по делу Соколова.
Из всех троих юристов адвокатский статус есть только у Романа Качанова – он известен тем, что берет "политические" уголовные дела и сам подвергался арестам за участие в протестных акциях.
– Кроме защиты прав осужденных, Роман занимался и другими делами в сфере защиты прав человека, он написал множество жалоб в ЕСПЧ, защищал Максима Верникова – первый приговор за участие в деятельности нежелательной организации, вел защиту по административным делам против протестующих, – рассказывает коллега Качанова, попросившая не указывать ее фамилию. Она тоже работала правозащитным адвокатом, но была вынуждена уехать из страны. Арестованных правозащитников она знает больше 10 лет и называет их исключительно порядочными и отзывчивыми людьми, которых объединяет именно работа с правами заключенных:
– Они регулярно посещали места лишения свободы, выявляли нарушения, писали обращения и жалобы в ЕСПЧ с целью улучшить условия содержания в ИК, – рассказывает адвокат. – Иногда это было для них нелегко. И зачастую, конечно, были конфликты с руководством ИК и ГУ ФСИН по Свердловской области. Такая история: у Лары была задача провести проверку в ИК в труднодоступном для транспорта месте на севере Свердловской области. Поскольку других вариантов не было, она приехала на поезде ночью до ближайшей станции и шла по лесу несколько километров зимой, в холод, опасаясь нападения волков. И они добивались успеха. Отдельная тема – права тяжелобольных осужденных, отбывающих наказание. По таким делам мы сотрудничали и делились опытом.
По ее словам, "дело это политическое и высосано из пальца".
– Россия пришла к тому, что защита прав человека – преступление, закрепив это на законодательном уровне, – констатирует адвокат.
"Арестовывают людей со стержнем"
Яна Гельмель считает, что наиболее эффективной в регионе была деятельность ОНК третьего созыва Свердловской области.
– Там были Светлана Малюгина и Лариса Захарова, они ездили, выявляли проблемы, писали мне как юристу, я опрашивала заключенных, то есть мы работали все вместе. И помогали не из-за денег, а потому что нарушались права человека. А сейчас нам придумывают какие-то иностранные запретные организации, это просто смешно, – говорит Яна Гельмель. – Лариса днем стригла людей, она парикмахер, я мыла полы, денег практически не было, жили впроголодь. И вместе ездили по колониям – а ближайшая от Екатеринбурга находится в 100 километрах, самая дальняя в 600-х километрах. В 2014, 2015, 2016 годы мы боролись с пытками в колониях, много раз были в ИК-2, ИК-54, ИК-47, ИК-63, и мы были очень эффективными. Самая дальняя колония, в Ивделе, тоже пыточная была, там особый режим раньше был, ЕПКТ (единое помещение камерного типа, самый строгий вид изоляции заключенных в исправительных учреждениях России для злостных нарушителей режима, своего рода "тюрьма в тюрьме". - СР). Туда очень сложно было попасть, нас не пускали, мы в минус 40 там часами стояли под камерами, чтобы потом руководство колонии в суде не могли сказать, что нам разрешили пройти, а нас не было. И мы мерзли на этом жутком холоде до конца рабочего дня, пробирались через сугробы. Вот в таких условиях мы проводили свои правозащитные рейды, спали порой на одной кровати, потому что другой не было. И когда мы брали президентский грант, то делали намного больше, чем ставили в проект, потому что знали, что деньги будут не всегда. И если мы ехали по делу в одну колонию, то заодно заезжали в другие, потому что очень ответственно подходили к своей работе.
Роман Кочанов всегда защищал права человека в судах, он именно правозащитный адвокат.
– Он очень умный, грамотный и известный адвокат, но но большую часть своей работы делал бесплатно. Бесплатно, потому что понимал, что если не мы, то кто? – продолжает правозащитница. – Ничего он на своей работе не заработал – вот сейчас его арестовали, денег у семьи нет. У Ларисы тоже нет капиталов. И у Алексея Соколова ничего нет. Лариса вообще бесстрашная, очень много занимается в последнее время больными заключенными. Как и Леша Соколов.
По словам Яны Гельмель, со стороны администраций колоний к правозащитникам были разные обвинения.
– Чего вы мы только не пережили. Начальник Верхотурской ИК кидался УПК , орал на меня: "Что, у тебя девять жизней, что ли, вали отсюда!" – вспоминает она. – Ларису Захарову чуть не изнасиловали в ИК-2, она тогда вела дело Князева (осужденный Виталий Князев жаловался на пытки в ИК-2. По его словам, в колонии ему обварили ноги, угрожали убийством и изнасилованием в извращенной форме. – СР). В Невьянской ИК-46 нас всегда унижал начальник колонии Макарихин, который кричал, что мы проститутки и он нас никуда не пустит, идите в суд. А у нас такое законодательство, что администрация может получить наказание за несоблюдение нормы права лишь в течение трех месяцев со дня совершения самого нарушения. То есть пока мы напишем жалобу, пока будет суд, три месяца эти запросто могут закончиться, и тогда сотрудникам ИК за нарушение вообще ничего не будет. А когда мы приезжали с положительным решением, Макарихин снова орал, что ему плевать на него, можете опять в суд идти. Было очень тяжело, мы прошли ад, а сейчас российские власти арестовывают людей со стержнем, которые противостояли пыткам и не уехали из России, как я.
"Торчат уши ФСИН"
Роман Качанов защищал, в том числе, известную уральскую журналистку и активистку, сотрудницу екатеринбургского "Мемориала" Елену Шукаеву. Она признана Минюстом России так называемым "иноагентом" и находится сейчас в эмиграции. По версии доносчицы Ипатовой, Шукаева помогала Соколову "обходить санкции", то есть переводила деньги из Европы в Россию. Как физическое лицо может "обходить санкции", наложенные ЕС и США на российские банки, Ипатова не поясняет, от комментариев СМИ она отказывается.
– С Качановым и Соколовым я познакомилась где-то с 2014 года, когда стала активно участвовать во всех протестных движениях в Екатеринбурге, поэтому Рому я знаю как адвоката, который неизменно приезжал на все мои задержания, – рассказывает Елена Шукаева. – Они подняли несколько серьезных дел и сильно портили кровь УФСИН. Они много работали с колониями, занимались актировками, то есть освобождением заключенных по болезни, в общем, всякие гуманитарные вещи. И все эти гуманитарные вопросы обычно решаются не за счет самих заключенных – люди в тяжелом состоянии, из-за болезни или подвергаемые пыткам, как правило, не имеют средств для того, чтобы оплачивать работу юристов. Поэтому они, разумеется, часто существовали на гранты.
Шукаева уверена, что за новым уголовным делом по статье 284.1 УК РФ стоят чиновники уральской ФСИН. Им есть за что мстить и Качанову, и Захаровой, и, прежде всего, Соколову – правозащитники регулярно выносили на свет факты пыток и издевательств в уральских колониях.
– Там прямо торчат уши ФСИН, отовсюду. Соколов – мужик очень крутой, и юрист грамотный, с огромным опытом, и посадить его они не смогли по делу о Фейсбуке. И тут они нашли более надежное обвинение, – говорит Шукаева.
Слитые в сеть документы, якобы доказывающие работу правозащитников с "нежелательной организацией", определенно не были изъяты при обыске, считает журналистка. Обычно оперативники сливают свои материалы через сайт Ура.ру, замечает она, а здесь, скорее всего, речь идет о взломе почты кого-либо из участников переписки – такие случаи в Екатеринбурге уже были.
– У нас была аналогичная история, когда взламывали почту Анны Пастуховой (председатель екатеринбургского общества "Мемориал". – СР), она еще была жива. Тогда были публикации на сайте провластного блогера Ильи Белоуса, типа, он нашел эти документы, – поясняет Шукаева. – А сейчас утечка идет через Екатерину Ипатову-Сапрыкину (которая написала донос. – СР).
Илья Белоус вел блог под названием "Мягкая сила", где выходили материалы в жанре "разоблачений" про активистов, НКО, гранты и "влияние Запада". Теперь списками "врагов народа" занимается телеграм-канал "Катюша" Екатерины Ипатовойт(во "Вконтакте" она Сапрыкина).
"Работаешь на врага – отвечай"
С Ипатовой-Сапрыкиной Шукаева знакома лично. Они общались в 2014-15 годах, когда в Екатеринбурге пытались возбудить дело против тогдашнего мэра Евгения Ройзмана. В то время они вместе выходили на пикеты в его поддержку.
– Я тогда, еще на заре своей политической активности, участвовала в Ройзманских пробежках. И там было несколько человек, которые сказали, что надо как-то отстаивать честное имя Евгения Вадимовича. И мы целую неделю выходили в пикеты "Верю Ройзману". И Катена Сапрыкина – так у нее тогда назывался профиль – была в числе этих людей. То есть она посещала пробежки Ройзмана и занималась графическим дизайном, у нее была типография. В общем, именно она разработала логотип акции "Верю Ройзману" и в ее типографии мы печатали плакаты, с которыми стояли в его поддержку. Но потом что-то случилось. Она познакомилась как раз с Ильей Белоусом, видимо, он ее очаровал. И уже с 2015 года она уже точно не была в нашей тусовке. Она еще не была, может быть, таким активным врагом, но она уже точно была не с нами.
Сама Екатерина Ипатова, админ канала "Катюша", отказалась общаться с корреспондентом Сибирь.Реалии онлайн или по телефону (но предложила личную встречу для разговора), поскольку, заявила она, "все эти переписки и созвоны грозят недопониманиями".
В телеграм-канале Ипатова с удовлетворением отчиталась о реакции силовиков на ее заявление в СК. "По правде говоря, за свою работу на врагов они должны были бы отвечать за измену Родине. Но начало положено, – пишет "Катюша". – Работаешь на врага – отвечай".
На задержание и арест уральских правозащитников уже отреагировала международная правозащитная организация Amnesty International. "Российские власти должны немедленно освободить Алексея Соколова, Ларису Захарову и Романа Качанова и снять с них все обвинения, вытекающие исключительно из их правозащитной деятельности. Вместо того чтобы преследовать тех, кто разоблачает злоупотребления в системе правосудия и уголовного преследования, власти должны сами бороться с этими нарушениями", – заявила директор по Восточной Европе и Центральной Азии Мари Струтерс.
