Власти Республики Алтай в очередной раз заявили о росте количества туристов: по их данным, в 2023 году регион посетили 2,6 млн человек. В следующем году ожидается прирост на 3–5%. Местные говорят, что санкции и дешевый рубль им пришлись как нельзя кстати. При этом Горный Алтай остается одним из наиболее бедных регионов страны. Мужчины отсюда послушно отправляются на войну, а женщины плетут маскировочные сети. Журналисты Сибирь.Реалии узнали, за что воюют жители Горного Алтая и почему туризм не спасает их от бедности.
"Прошу всех мобилизоваться"
Каждый вечер жительницы поселка Куюс, в 100 км от Горно-Алтайска, собираются в сельском клубе, чтобы плести маскировочные сети для фронта. Они приходят сюда после работы. И пару часов, сидя на коленях вплетают в сеть размером 6 на 3 метра лоскутки ткани. В неделю получается сделать одну-две сети.
– Собираемся вот так по вечерам, помогаем нашим бойцам. Сети маскировочные нужны, чтобы спрятать нашу технику от противника. Я считаю, так должен поступить каждый – помочь сейчас фронту, по силам сделать что-то, собрать немного. Эффективна ли такая помощь? Я этого не знаю, но бойцы нас благодарят: видео вот присылали из зоны "СВО" ("специальная военная операция" – в России официальное название войны в Украине. – СР), – рассказывает Надежда.
Вечерняя работа выматывает: затекает все тело, болят пальцы. Но они не жалуются. Организовала все это учитель истории Татьяна Тенгерекова (на вопросы Сибирь.Реалии она отвечать не стала). Узнала, что в райцентре – селе Чемал – группа волонтеров занимается изготовлением маскировочных сетей, съездила на мастер-класс, а затем привлекла соседей и подруг к этому делу.
Информацию о заказах они получают через группы в соцсетях, где немало таких вот сообщений: "Наши мальчишки там под бомбежками. Они заказали нам месяц назад сотни масксетей. За этот месяц из 80 человек там осталось 50. Отодвиньте свои дела на пару дней, доделайте эти маленькие сеточки, которые вы обещали сделать!!!"
"Бросать это дело нам никак нельзя! Можно брать отдых, переключаться, но возвращаться! Прошу всех мобилизоваться, позвать знакомых, соседей, организовать школьников, ведь у них скоро каникулы. По 2 сети в неделю в среднем от каждого сёла – это реально и вместе уже очень много!"
Нарезанные ленты, шнуры они получают из райцентра. Так как между Куюсом и Чемалом нет транспортного сообщения, волонтеры просят попутчиков отвезти сначала ткани, а потом обратно сети.
"Мне уже под 40, я отработанный материал"
Поселок Куюс – последний населенный пункт на знаменитом Чуйском тракте (входит в ТОП-10 красивейших автодорог мира по версии журнала National Geographic, став единственной российской трассой в этом списке). До райцентра – 60 км, из которых половина – бездорожье по горам.
По официальным данным, в Куюсе проживает чуть больше 200 человек. Местные уверяют, что не более 150. При этом здесь работает магазин, фельдшерский пункт, Дом культуры, есть школа, в которой всего 28 учеников.
Летом здесь людно. Рядом много привлекательных для туристов мест: скалы с петроглифами эпохи палеометалла, стоянки древних людей, водопады. Чтобы все посмотреть, некоторые туристы остаются здесь на несколько дней. А уже в сентябре деревня обычно вымирает.
На одной из гор при въезде в село – надпись белой краской "Да здравствует коммунизм" и две даты "1962–1980". Что они обозначают, неизвестно. Местные говорят, надпись нанес еще в семидесятые директор местной школы.
В селе шесть улиц, вдоль которых добротные коттеджи с живописными палисадниками соседствуют ветхими домиками. Множество полуразвалившихся хозпостроек, на некоторых еще с советских времен осталась лозунги вроде "Миру мир".
Многие местные, как только уезжают последние летние туристы, уходят "шишкобоить". Сбор шишек остается одной из главных статей дохода. 50-килограммовый мешок сдают новосибирцам или китайцам за 2000 рублей, килограмм очищенных орехов – за тысячу. В месяц у семьи получается заработать в среднем 60–70 тысяч. На вырученные за лето и шишки деньги можно жить до следующего сезона.
– Молодежь уезжает учиться и раньше не возвращалась. Но в последнее время стали возвращаться, потому что туризм. На лето приезжают заработать и опять уезжают. В Украину служить из села полно народу ушло. У моей подруги муж до сих пор там. Из района 25 мальчишек мобилизовали. У подруги моей сына так забрали. Мой старший сын был в этом списке. Но он тогда был на Камчатке. Поэтому не забрали. Но сказал, если надо будет, пойду. Он не отказывается. Сына соседей не мобилизовали. Но он пошел, подписал контракт, уехал. Я его учила в школе. Спрашиваю: "Костя, ты зачем подписал?" Он говорит, чтоб молодые мальчишки 20-летние не пошли: "Мне уже под 40 лет. Я отработанный материал". У него ни жены, ни детей. У меня два брата двоюродных погибли. Числятся без вести пропавшими. Где они погибли, не пройдешь. Все обстреливается. Прошло уже два месяца, – рассказывает продавец в местном магазине Лариса Ковязина.
Здесь можно купить все необходимое: от гвоздя и ведра до продуктов. Лариса говорит с нами о своей жизни, не переставая раскладывать по полкам товары.
– Я 16 лет работала в школе учителем физики и математики. Уходить не хотела. Но четверо детей. Их же учить надо. Старший НГУ закончил – Новосибирский университет. Компьютерами занимается. Второй сын в Барнауле закончил медицинский – санитарный врач. Дочка тоже медицинский заканчивает. Поступала в Санкт-Петербург, в Военно-медицинскую академию, но не захотела. Я ей сразу говорила, что тяжело будет. Она пожила в казарме, посмотрела и поняла, что это не для нее. Сейчас в Томске учится, в медицинском на 5-м курсе. Младший в республиканской гимназии в Горно-Алтайске – в 7-м классе. Это интернат такой. Проживание и питание до пошлого года было 9000 рублей, сейчас 12 000. У меня такое жизненное кредо, что детям надо дать образование. Будет он работать по специальности, не будет, но выучиться надо. Так я их всех настроила. А дальше их выбор. Если бы продолжила работать в школе, то своих бы детей на учительскую зарплату не выучила.
Так получилось – купили магазин, занялись бизнесом. Потому что так, как сам на себя, на тебя никто работать не будет. До пандемии сюда много иностранцев приезжало. Французы, голландцы… Кого только не было. Потом с пандемией все прекратилось, никого не стало. А сейчас стали наши ездить: Питер, Москва... Москвичей очень много. Они приезжают, берут машину в аренду и едут по Алтаю. Это сельский магазин. Здесь все должно быть. Все самое необходимое, – говорит Лариса.
"Санкции и доллар за 100 нам оказались на руку"
В этом году туристический сезон заканчивается позже обычного. По деревенским узким улицам туда-сюда снуют внедорожники. В конце деревни приезжих ждут местные на УАЗах. Туристам предлагают пожалеть "ходовки" иномарок и пересесть на проверенные временем УАЗы, чтобы посмотреть окрестности. Машина до петроглифов и обратно – 1800 рублей, до водопадов – 2500. Поездка занимает час-полтора.
– Все эти санкции, доллар за 100 – нам оказались на руку. В сезон у нас 18 машин работают. Сейчас осталось три. Катают до девяти-десяти вечера. И никто не стоит. Только приехал и тут же обратно. Сами видите. Мы не ожидали, что столько людей будет в сентябре. Я домик сдаю на въезде в село. Так у меня он на ближайшие дни занят, – рассказывает местный экскурсовод Сергей Спинко.
В Куюсе летом работает несколько кафе и магазинов. Но в конце августа почти все закрылись: никто не ожидал, что будут еще туристы.
– Мы с семьей приезжаем из Кузбасса на Алтай два раза в год: весной и осенью, чтобы не было столпотворений. Но в этот раз что-то невероятное. Мало того, что полно отдыхающих. Так еще и многие турбазы, рестораны и кафе, где мы любили бывать, закрылись раньше обычного. За лето они заработали столько, что решили законсервировать свой бизнес до весны, – рассказывает Татьяна Седакова.
По словам местных, отели начали бронировать еще весной. Столичные компании на месяц, а то и два арендовали целые гостиницы для своих сотрудников. Эзотерики со всей страны, которые раньше ездили в духовные туры в Индию или Индонезию, теперь тоже массово бронируют турбазы на Алтае.
– Для них Алтай – это место силы. Они утверждают, что именно Алтай дает человеку то, что ему необходимо сейчас для дальнейшей трансформации. Плюс здесь огромное количество шаманов, эзотериков и странных людей. У меня есть знакомый владелец турбазы – он какое-то время жил в Тибете. К нему многие специально ездят лечиться, чистить ауру, вливать энергию и т. д. Вот он номера сдает исключительно "осознанным" людям. Этим летом у него отдыхали "верные" (вроде так они себя называют). Он их пустил, не зная, что вместо мочалок они используют коровьи лепешки, и постоянно омываются звериной (скота) мочой. После их отъезда ему пришлось на наделю закрывать лавочку, чтобы все это отмыть. Потом к нему приезжали еще какие-то послушники какой-то церкви, которые целыми днями пели, что "они – божьи овечки", – рассказывает управляющий турбазой Вадим Ивлев.
В Горном Алтае, согласно статистике на конец 2021 года (более актуальные данные власти пока не обнародовали), работает 395 гостиниц и турбаз, рассчитанных на 18 тысяч отдыхающих. Но мест этим летом катастрофически не хватало. Номера за сутки были от трех тысяч до 70 – и это без питания. На некоторые турбазы еще дополнительно оплачивалась заброска на вертолете по 90 тысяч с человека.
"Вы же в горах. Тут полиция к рассвету приедет"
Ольга с Вадимом и трехлетней дочкой приехали в Горный Алтай из Калининграда. Раньше они путешествовали по Европе с рюкзаками и палатками. В этом году из-за санкций, проблем с шенгенскими визами и цен на валюту выбрали отдых в России. Лететь пришлось через Москву.
– Мы на билеты до Горно-Алтайска потратили столько, сколько обычно тратили на весь отпуск, – рассказывает Ольга. – Здесь, конечно, очень красиво. Но путешествовать сложно. Никогда не знаешь, чего ожидать. Бывает хороший сервис, а бывает без воды и света. Мы вначале удивлялись, зачем на многих заправках продаются 50-литровые бутыли воды, а потом стало понятно. Однажды вечером во всех турбазах и гостиницах, входящих в курортную зону Бирюзовая Катунь, отключили свет. Не было несколько часов. Кто-то говорил, молния попала в щиток, другие уверяли, что при строительстве нового отеля порвали кабель. Потом свет появился, но оказалось, что нет воды. Администратор гостиницы, где мы останавливались, сказала, что они просто переподключили на какую-то резервную электростанцию, но работу насосов пришлось отключить. Меня поразило, что почти у всех отдыхающих с собой были свечи. Говорят, для Алтая это нормально.
– Когда мы ездили на перевал Кату-Ярык, останавливались на турбазе в селе Акташ. Несколько домиков, номеров 10–12. Но ночью отдыхающие оставались одни: ни охраны, ни администратора, никого. С нами отдыхали две семьи, перепили, началась драка. Я прям сильно испугалась. Звоню ночью администратору. Она говорит: ну, хорошо, я через полчаса приеду. А там администратор – хрупкая девушка лет 20. Я ей говорю: "Тут два крупных мужика разносят все. Может, лучше полицию?" На что мне администратор ответила: "Вы же в горах! Тут полиция к рассвету приедет. Ладно, поеду деда разбужу!" К счастью, мужики успокоились. Здесь всегда нужно иметь наличные. Потому что сегодня интернет есть, потом ветер подул и все: его нет. Серьезно. В горных поселках нам местные раздавали интернет, чтобы мы смогли перевести им деньги. У многих там по две симки, потому что в одной и той же деревне сегодня у "Мегафона", например, есть связь, а завтра нет.
Республика Алтай в 2021 году одной из первых вошла в нацпроект "Туризм и индустрия гостеприимства". Цель – увеличить к 2030 году турпоток в республику в полтора раза, с 2 до 3 млн человек в год. По данным местного министерства природных ресурсов и экологии, в 2022 году регион посетили около 2,5 млн человек. С марта по июнь 2023 года Горный Алтай стал самым востребованным в России регионом для приключенческого туризма. В прошлом году республика получила субсидию 250 млн рублей из федерального бюджета на строительство модульных быстровозводимых гостиниц. По условиям программы столько же должны добавить сами владельцы бизнеса.
"Никакой субсидии на туризм"
Узнав про программу по поддержке туризма, многие уехавшие поближе к цивилизации и крупным городам алтайцы решили вернуться домой. 28-летняя Наталья вместе с мужем переехала в Куюс из Новосибирска. У мужа (с ним не удалось пообщаться он как раз собирает шишки) здесь паевые земли: достались по наследству. Решили открыть турбазу. Но оказалось, что, чтобы "на земле предков построить гостевой дом", нужно перевести земли из сельскохозяйственных хотя бы в фермерское. Цена вопроса – 600 тысяч рублей. Вот муж и отправился собирать шишки.
– Нет никакой помощи. Никто не расскажет, не подскажет, как правильно оформить документы, нет никаких субсидий для местных жителей, желающих развивать туризм. Москвичи и питерцы давно раскупили по дешевке земли и уже вовсю зарабатывают. Мы не такие ловкие и прозорливые оказались. Мы вот уж полгода занимаемся только оформлением бумаг. Хотя рассчитывали, что уже в этом году начнем сдавать номера. Муж в родной деревне должен снимать дом. По мне, так раз мы здесь родились, то приоритет должен быть именно нам, местным, – говорит Наталья.
В поселке Усть-Сема (входит вместе с Куюсом в Чемальский район) в 2019 году участок 10 соток стоил 300 тысяч рублей. Сейчас такие стоят уже несколько миллионов. В некоторых территориях аукционы и вовсе остановили.
– Есть участки перспективной застройки. Там, где рядом есть достопримечательности и, соответственно, поедут туристы. Весной эти участки еще продавались по три миллиона рублей. Но сейчас продажи остановлены. Там сейчас сразу кладут асфальт, делают уличное освещение, высаживают трехметровые сосны. То есть там изначально готовят площадку для премиум-гостиниц. Говорят, что там стартовая цена будет четыре миллиона рублей, со всеми бумагами – шесть миллионов рублей. Я хотел расширяться. Купить еще участок. Но посчитал. Для меня это экономически невыгодно. Цены на строительные материалы растут. Это какая цена за сутки при таких вложениях должна быть? 15–20 тысяч за сутки? Я понимаю, что сегодня спрос на Алтае превышает предложения. Но будет ли так завтра? – рассуждает Александр Мирошко, владелец турбазы в Усть-Семе.
"Минобороны оплачивает копку могилы и венок"
В Горном Алтае мало что напоминает про войну. Литеры Z, V, O встречаются преимущественно на машинах туристов из соседних регионов. Билборды – только в начале Чуйского тракта: ближе к границе с Алтайским краем. Здесь вдоль автомагистрали разместили подряд около двух десятков фотографий погибших. На зданиях сельских администраций или магазинов встречаются объявления о контрактной службе.
Республика Алтай по количеству военных потерь в Украине занимает одно из последних мест в стране. По данным Медиазоны и Би-би-си на 19.09.2023, на войне погибли 135 человек из Горного Алтая (при численности 211 тысяч человек – меньше всего в Сибири). В начале мобилизации местные власти заявляли, что в регионе в рамках "частичной мобилизации" не призвали ни одного человека. В дальнейшем, правда, информацию опровергли.
По открытым данным удалось найти имена только девяти погибших в Украине из Чемальского района. Последние похороны прошли 15 сентября в селе Чемал: простились с 28-летним Рахимом Ходжаназаровым. Он погиб 30 августа 2023. По словам сестры Ходжаназарова Анны, брат работал в МЧС и благодаря графику – сутки через трое – мог совмещать с работой в школе: вел волейбол у детей, отвечал за кружок юнармии. Когда началась война в Украине, Рахим сразу заявил, что поедет воевать.
– Он тогда сказал, но никто не придал этому большого значения, – говорит Анна Ходжаназарова. – Ну, сказал и сказал. А в мае он собрал всю семью и объявил, что заключил контракт и уезжает. Оказывается, он все это время – с февраля по май – готовился: уволился с работы, проходил комиссии и так далее. Как мы отнеслись? Нам было тревожно, но и отговаривать, выступать против мы, конечно, не стали.
Рахим Ходжаназаров служил срочную в одном из подразделений разведки. В мае 2022 года он попытался заключить контракт в алтайском Алейске, однако, по словам сестры, часть Рахиму не понравилось. Он вернулся и сказал в военкомате, чтобы ему нашли другую часть. Вскоре Ходжаназаров попал в ВДВ в Пскове, затем оказался на фронте. В конце сентября 2022 года его четырехмесячный контракт закончился, но домой Рахима не отпустили, потому что началась мобилизация. В декабре он приехал в отпуск – лечить заболевание глаз, обострившееся на фронте.
– Я даже не знаю, хотел ли он вернуться, когда окончился краткосрочный контракт, – говорит Анна. – Брат ничего про это не говорил. Про свои полгода на фронте он тоже особо не рассказывал. Понятно, что там не все так отлично, как показывают. Но брат считал, что сестре и маме лучше этого не знать.
В мае, после операции на глаза и реабилитации, Рахим снова поехал на фронт. В июне ему в "ускоренном порядке" вручили орден Мужества.
– Он был в медгруппе тогда, вытаскивал раненых во время обстрела. И увидел, откуда противник стреляет. Встал за пулемет и выстрелил туда. Дали орден. А погиб он 30 августа. Я специально смотрела по сводкам, ВСУ наступали в эти дни. Погиб в бою, так можно и написать…
После смерти Рахима Ходжаназарова в социальных сетях появилось объявление о сборе средств на похороны. По словам Анны, его разместили не родственники погибшего, а хозяйка кафе, где отмечали поминки. Денег на похороны и на предстоящие поминки собрали. Компенсация от государства тоже была, но символическая.
– Минобороны компенсирует после похорон расходы на копку могилы и один венок, – рассказывает сестра погибшего. – Мы не нуждались, на самом деле, в деньгах, но уже сложилась такая традиция, что люди помогают. Вообще, много парней полегло там. У нас в Чемале только семь человек похоронено, а еще – район.
2 сентября в чемальском Доме культуры похоронили 32-летнего Егора Медведева. Гроба на похоронах не было, потому что погибшего решили кремировать. Медведев, как Ходжаназаров, служил срочную в разведке и ушел на фронт добровольцем – в марте 2023 года. Он погиб в районе Херсона, но дата смерти и обстоятельства неизвестны.
– Почему он пошел? – спрашивает его знакомый Дмитрий. – А как еще? Боевое братство, да и вообще: если бы не грыжа, я сам бы ворвался уже туда. Я точно не знаю, почему его кремировали. Возможно, мало что от тела осталось.
Первым погибшим из Чемала стал 18-летний Александр Берегошев. Через полгода срочной службы он заключил контракт с Минобороны, а погиб в марте 2022 года. Берегошев служил в танковых войсках, но во время войны почему-то его определили гранатометчиком.
– Я когда его спросила, пойдет ли в армию, у Саши аж глаза загорелись. Он прямо горел армией, поэтому и решил по контракту потом остаться, – говорит его тетя Оксана Деделова.
"Люди запуганы штрафами или убийствами"
Но не все в Чемальском районе поддерживают войну. Трое местных жителей были осуждены за "дискредитацию". Мария Окара – за то, что повязала на воротах возле храма Иоанна Богослова на острове Патмос желто-голубую ленточку и сфотографировала ее. На суде она сказала, что она "против специальной военной операции, проводимой Россией на территории Украины". Фотографию Мария выложила в соцсети, за что и получила штраф в 30 тысяч рублей. Такое же наказание получил учитель сельской школы Сергей Чердынцев за то, что показал средний палец водителям автопробега в поддержку "СВО". Когда его спросили, почему он это сделал, Сергей ответил: "Все это все происходит благодаря вонючей кремлевской власти, которая точно такая же сидит в Раде, но народы, которые стравили, вот так вот, пацаны умирают, калеки приезжают, люди больные становятся, дети становятся без отцов, жены становятся без кормильцев, и что вы поддерживаете, пацаны…"
Аналогичный штраф получил старейшина сеока (алтайского рода) Карыш Кергилов за комментарий в Facebook под новостной публикацией "ГТРК Горный Алтай", где говорилось о поддержке вторжения в Украину жителями Алтая. Он написал: "Не надо говорить за всю республику! Есть и умные люди, выступающие против войны!"
Через несколько дней он написал в социальных сетях пост: "Путин наплевал в души солдат, погибших во время защиты Украины от врагов в 41-ом, затем за освобождение Украины. Так же разбомбил города, как фашисты. Ему нет прощения за это преступление!"
– Я сразу выступил против происходящего в Украине, – говорит Карыш Кергилов. – Меня оштрафовали вторым после нашего депутата Марии Деминой. Но про российские войска я ничего не говорил, я критиковал Путина. После штрафов мне пригрозили уголовным делом, поэтому теперь я эту фамилию не произношу. Я говорю "обнуленный" или просто "ноль". Я не вижу, чтобы кто-то его поддерживал. Все все понимают, просто боятся. Всех запугали штрафами, тюрьмами, убийствами. Все говорят на кухнях. Тех, кто идет добровольно, я вообще не понимаю. А многие идут ради денег, потому что работы в регионе нет. Не всем дано быть фермерами. Идут за деньгами, явно не родину защищать, как в 1941 году. Сейчас мы ничего не защищаем. Поддержки "СВО" в регионе я тоже не особо ощущаю. Никто не понимает целей этой "операции". И знаете почему? Потому что их нет.
Пост про "нуля" я решил написать после того, как узнал историю создания песни "Журавли" на стихи Расула Гамзатова – о гибели сыновей из осетинской семьи. Что касается замечания под постом "ГТРК", то на меня донесла директор канала. Когда она сходила в ФСБ, они стали копать мою страницу, а я там даже призывал к антивоенным митингам.
У Карыша Кергилова дом и хозяйство на берегу Катуни. Он – известный в республике фолк-музыкант, сам изготавливает народные инструменты. Карыш уверен, что туризм не принесет благосостояния местным жителям: регион колонизируют приезжие инвесторы. Его слова подтверждаются статистикой: Горный Алтай – в пятерке аутсайдеров по социально-экономическому развитию, в десятке аутсайдеров – в рейтинге качества жизни. При действующей власти перспектив у республики нет, уверен Карыш:
– Глобальных проблем в Горном Алтае две – потеря земли и языка, – говорит он. – Положительных тенденций я не вижу. По поводу земли, наверное, помните, раньше в учебниках истории была такая картинка: крестьянин стоит на одной ноге, а поставить вторую некуда. Такая участь ждет и нас. Фактически мы уже живем в резервации: лучшие земли скупают элиты, состоятельные люди из Москвы, Петербурга, Новосибирска, Барнаула. Местные с туризма особо ничего не имеют: прокормиться толком он не дает. Да, можно устроиться куда-то в хозяйство, но это копейки. Да и хозяева зачастую предпочитают брать приезжих, своих людей, а мы остаемся не у дел. Это даже туризмом трудно назвать: земли скупают богатые люди для себя. Деньги уходят в другие регионы, а мы все равно беднеем. Мы даже поднимали инициативу, чтобы приостановить продажу земель в Алтае за счет статуса "приграничной зоны": мы же на границе с Китаем. Но пока закон меняют, как хотят, Конституцию меняют, надеяться нам особо не на что.
