23-летняя Алиса Воронова с ранних лет участвовала в гонках на собачьих упряжках, много лет была волонтером питомника для ездовых собак, а теперь растит и тренирует 18 собственных питомцев. Сахалинский вулкан Эбеко высотой 1156 метров она покорила с четырьмя самыми послушными псами – Акселем, Дорой, Далласом и Диппером – и стала первой, кто проделал этот путь на собачьей упряжке. Алиса рассказала Сибирь.Реалии о волонтерстве, собственном питомнике и планах для будущих приключений.
Эбеко – один из самых активных вулканов Большой Курильской гряды. Он извергается каждые несколько часов. Катить нарту по снегу собакам было тяжело, и Алисе приходилось подталкивать ее сзади или бежать с ними наравне. На вершине их встретил столб пепла – и три извержения подряд.
Впервые в питомник 14-летняя Алиса из Петропавловска-Камчатского пришла в качестве туристки – владельцы устраивали для желающих экскурсии по горам на нартах в собачьих упряжках. Девочка познакомилась с собаками и устройством приюта, впервые покаталась на нартах и уже через неделю приняла свое первое взрослое ответственное решение – стать каюром (погонщиком собачей упряжки).
– Это было как первая влюбленность – переживаешь, ходишь, маешься, скитаешься думаешь, как быть? Неделю я думала, а потом сказала: "Мама, я буду каюром". Для моей семьи это было непонятно, странно, чуждо: вещи постоянно в шерсти, пахнут собаками, рыбой, я где-то пропадаю, прихожу вся в синяках, вожусь с собаками. Все мое свободное время уходило на собак – каникулы, выходные, вечера после уроков. Даже сбежать с последних уроков, чтобы поскорее прийти к собакам, для меня вошло в норму. Приоритеты расставила сразу в подростковом возрасте, – смеется Алиса.
Следующие шесть лет она проводила в питомнике каждую свободную минуту. К 20-ти годам и последнему курсу учебы на биолога Алиса открыла уже свой собственный питомник и обзавелась первыми щенками.
– Ваша семья не была против такого выбора профессии?
– Мама смирилась в свое время, не запретила, не ругалась со мной. Она сразу поняла, что я в хороших руках, с хорошими людьми провожу время, что они нормальные, адекватные, добрые люди, с которых я беру пример и по сей день. Они многому меня научили – это была не просто школа с собаками, но школа жизни, подростковый период, когда, как губка, все впитываешь. Это время в питомнике с этими людьми огромное влияние на меня оказало. Моя мама это видела и понимала, что я иду по хорошей дороге, не страдаю ерундой. Она, конечно, не была в восторге, но и не была против.
Питомник на 120 собак, в котором работала Алиса, держала большая семья – муж, жена и девять детей. Алису приняли как десятую. Со временем ей стали доверять все больше обязанностей – сначала самостоятельно гонять взрослых собак, потом – тренировать и учить щенков. К 18 годам владельцы питомника дали ей возможность поучаствовать в ее первой гонке – и сразу "Берингии" на 2100 километров с 16 собаками в упряжке.
"Берингия" – это крупнейшая ежегодная традиционная гонка Камчатки на собачьих упряжках. Первая гонка прошла еще в 1990 году. Среди конкурсантов 2018 года Алиса Воронова была единственной девушкой.
– Та гонка вошла в Книгу рекордов России как самая протяженная. На следующий год была гонка на полторы тысячи километров, в третий раз – на тысячу километров, но тогда я прошла только половину пути. Собачки приболели, пришлось вернуться домой. В следующем году я надеюсь возобновить походы на "Берингию" уже со своими собаками, – рассказывает Алиса.
– На Эбеко вы тоже поднимались со своими?
– Да, причем идея эта возникла спонтанно. Меня поддержал друг, сказал, что поможет мне в моем приключении. Мы собрались за несколько дней, купили билеты, договорились о провозе четырех огромных собак в маленьком вертолете. Но когда мы прилетели в Северо-Курильск (город на острове Парамушир относится к Сахалинской области, хотя в разы ближе к Камчатке, чем к Сахалину), пришел циклон – и пурга продлилась два дня. Мы ждали, пока улучшится погода, чтобы начать восхождение, знакомились с местными жителями, достопримечательностями, городом. Нас очень гостеприимно встретили, люди там очень открытые, добрые.
– Как только погода наладилась, мы решили сначала встретить рассвет у океана, а потом пойти на разведку. Встали пораньше, запряглись и отправились к берегу второго Курильского пролива. Собаки впервые встретились с океаном, как ни странно. На Камчатке и море, и океан, а мои собаки увидели большую воду только на Курилах – хотя бы ради этого надо было полететь.
– На следующий день мы собрались, рано утром выехали на тропу и начали восхождение. Погода была хорошая, но на полпути пришел вал (облачность, циклон) с Охотского моря и закрыл вершину вулкана. Наверху дул ветер, вероятно, шел снег на вершине, и смысла идти туда не было: это было опасно, бессмысленно и ничего мы с вершины не увидели бы.
– Мы переживали, что придется уехать, так и не поднявшись на вершину– на следующий день у нас был вертолет в 11 утра. Но все равно повторили вылазку – встали в четыре утра, в пять начали восхождение, в семь уже были на вершине. Погода была идеальная, но снег был покрыт слоем пепла. Иногда мне приходилось помогать собакам, потому что моя нарта плохо скользила по пеплу. Нужно было где-то толкать, где-то бежать вместе с ними за нартой, чтобы их не перегружать.
– Вулкан нас поприветствовал несколькими извержениями. Мы с местными ребятами смеялись, когда в новостях писали, что Эбеко проснулся после долгого сна – на самом деле он когда не засыпает, извергается каждые несколько часов, а его пепел постоянно покрывает город. Когда вулкан извергает клубы пепла, они столбом встают перед тобой – это не может не восхищать. Собаки из-за этого не переживали. Они, мне кажется, даже не заметили, что вулкан извергается, чаще всего он делает это бесшумно. А вот мы были безумно счастливы, что наконец смогли это сделать. Встретили рассвет, насладились видами, спустились за 40 минут и успели на вертолет. Было безумно красиво, интересно и запомнится на всю жизнь.
– Как собаки перенесли такую поездку?
– Ни одна собачья лапка не пострадала! Собаки вообще большие эмпаты, они всю поездку вели себя так, словно понимали, что будет что-то интересное, крутое, необычное. Они были бодрые, веселые, хорошо слушались. Чувствовали, что приключение назревает. На подъеме был очень жесткий снег – чтобы предотвратить травмы, я надела им специальные тапочки на лапки. Тапочки взяли весь удар на себя – мы были на вулкане пару часов, а они изорвались как за несколько дней из-за жесткого снега и наледи. Кто мало знает про ездовых собак, думает, что это издевательство, но подниматься им было не тяжело. Они спортсмены, тренировались весь сезон, бегали по 100 километров в день и много разных гонок. Я бы никогда не взяла плохо подготовленных собак.
– Почему вы выбрали вулкан на Курилах? На Камчатке же есть свои?
– На домашних вулканах мы тоже были. У нас есть Авачинский, он тоже иногда дымится, там я была, на Верблюде была, Ключевская группа вулканов у меня еще впереди. Есть вулканы здесь, которые еще ждут меня, и я жду встречи с ними. Но это уже в следующем году – собаки станут взрослее, опытнее. У нас еще куча вулканов и куча лет впереди. В этот раз мы выбрали Эбеко, потому что он очень красивый и извергается так часто, как никакой другой поблизости. Мое знакомство с Курилами произошло еще в детстве, у меня жил там папа много лет, и я приезжала к нему в гости. Это дорогое сердцу место и очень интересное путешествие.
– Как вообще готовят ездовых собак для поездок на такие дистанции?
– Собаки запрягаются в упряжку, мы грузим нарту, чтобы им было тяжелее бежать, и уходим на весь день ездить – пять километров, десять, сто. График корректируется в зависимости от цели: если марафон – тренировка на выносливость, если спринт – на скорость. Есть откаты, когда собака должна восстановиться, отдохнуть. Все как в профессиональном спорте у людей – даже спортивное питание есть. Объяснять ездовым собакам ничего не приходится – они настолько на генетическом уровне хотят бежать, что остается их только поставить в упряжку, показать, как правильно и приводить их в физическую форму. Для ездовых собак так же естественно бежать, как для охотничьих – охотиться, а для сторожевых – сторожить. Это природный инстинкт, и дрессировка, кроме команд "право", "лево", "вперед" и "разворот", им не нужна.
– Вам не было страшно заводить сразу столько собственных собак?
– Я давно мечтала это сделать и к последнему курсу поняла, что если продолжу откладывать, это никогда не произойдет. Когда встал вопрос о том, что я хочу своих собак, мама пыталась меня отговорить, убедить, что лучше встать сначала на ноги, заработать кучу денег, поработать на нормальной работе, подготовиться ко всему. Но я поняла, что хочу сейчас, увидела в себе силы это все сделать. Я не хотела откладывать свою мечту. Я хотела сделать это, пока я молодая, пока у меня есть запал и силы.
Чтобы открыть собственный питомник, семья Алисы получила участок по программе Дальневосточного гектара. После окончания университета девушка устроилась на работу администратором в гостинице с удобным графиком – сутки через трое – чтобы не оставлять собак одних с утра до вечера. Работа, по словам Алисы, "не самая классная", но заработка хватает, чтобы кормить и содержать собак.
Кроме того, тех, кто занимается собаками, в Камчатском крае всячески поддерживают. Правительство, к примеру, периодически раздает питомникам корм для собак, если где-то на заводах остается неликвид. Так, осенью Алиса получила тонну рыбы – для ее 18 собак этого хватило на всю зиму.
– Первое время было очень тяжело. Я боялась, что мама скажет: "Я же говорила!". Думала, она будет меня критиковать, но когда у меня появились собаки, она поняла, что назад дороги нет. Она приезжала, поддерживала, помогала. И вся моя семья поддерживала. Я жила на стипендию, и это казалось безумием заводить собак в этот период – госы, экзамены, диплом. Но потом все наладилось, и сейчас все хорошо. Мама приезжает ко мне, встает на лыжи, берет моих собак и радостная едет кататься. Я всегда говорю, что не надо бояться мечтать и не надо откладывать свою жизнь и свою мечту. Откладывать можно сколько угодно, никогда не будешь готов на 100% ко всему. Сейчас или никогда.
– Какая цель на очереди?
– Я стремлюсь работать с собаками в туризме, чтобы организовывать разные экспедиции, прокаты в красивые интересные места. Я очень люблю Камчатку. Молодежь, кто школу заканчивает, улетают учиться куда-нибудь в большие города. Я понимаю, что здесь все плохо с образованием. У нас есть парочка хороших университетов, но народ улетает в основном за цивилизацией, где все развито, много людей, много возможностей – у всех свои цели. Моей целью всегда была природа, животные, туризм. И Камчатка – идеальное место, где я могу себя реализовать. Мне повезло здесь родиться, вырасти, и мне не нужно было никуда улетать на поиски себя. Хочется, чтобы мое любимое дело приносило еще и доход – но пока приходится работать, чтобы продолжать им заниматься.
– И Петропавловск-Камчатский вам нравится?
– Он у нас действительно такой портовый городок, оставляет желать лучшего. Для местных жителей здесь очень много всего еще нужно сделать. У нас очень плохие дороги, инфраструктура не очень развита, много всего нужно построить для людей. Мы отделены от большой земли, к нам не приедешь на машине или на поезде – только самолетами, а это дорого. Но я смотрю, что вокруг этого города, и на историю – это и походы казаков, и экспедиция Витуса Беринга и так далее. Когда иду по улицам города, я смотрю на домики, где-то они старенькие, где-то грязно, но я всегда стараюсь смотреть с той точки зрения, что это уникальные места, тут происходили невероятные исторические события, как открыли Камчатку, как ее осваивали, как здесь вообще жили люди. И именно краеведение помогает осознать эту уникальность нашего неприглядного, серенького, маленького городка.
– Сейчас на Камчатку заходят разные компании, которые пытаются построить горнолыжные курорты на вулканах. Это, наверное, хорошо для развития края, привлечения туристов, но очень не хочется, чтобы они портили нетронутую природу. Мне кажется, дикое катание на собаках по нетронутым горам круче, чем горнолыжка. Куда ни посмотри, у нас везде вулканы, горы. Нет ни одного места, где можно просто встать и ничего не увидеть, кроме домов. Для меня это самое тяжелое, когда я улетаю на большую землю, в большие города – там нет горизонтов никаких. Куда ни посмотришь, везде одни дома. Я ужасно себя там чувствую, знаю, что не смогу так жить. Мне нужно видеть просторы вокруг себя. Океан со всех сторон и вулканы – это не может оставить равнодушным.
