Жена губернатора Кемеровской области Сергея Цивилева Анна, вероятно, является двоюродной племянницей президента России Владимира Путина. Об этом сообщило "Агентство" ("Проект" объявлен нежелательной организацией, его журналисты признаны в РФ иноагентами). Девичья фамилия Анны Цивилевой совпадает с фамилией главы государства. Этим родством журналисты объясняют высокодоходный бизнес Цивилевых и тот факт, что после аварии на шахте "Листвяжная", унесшей 25 ноября прошлого года жизни 51 человека – горняков и спасателей, к губернатору не было никаких претензий со стороны федеральных властей.
Обвиняемые в предыдущей крупной техногенной катастрофе на кузбасской шахте "Распадская" остались в итоге безнаказанными – суд затянули, и в конце концов всех освободили "по нереабилитирующим обстоятельствам", кроме директора шахты, который умер, пока шли суды. В этот раз районный суд Кемерова должен вскоре решить, продлевать ли содержание в СИЗО гендиректору компании "СДС-Уголь" Геннадию Алексееву и нескольким другим обвиняемым, взятым под стражу после аварии на шахте. Впервые в истории Кузбасса после этой трагедии арестован собственник – Михаил Федяев. Сейчас он тоже в СИЗО.
Ещё последняя авария запомнилась беспрецедентным ограничением работы негосударственных журналистов. У самой шахты сотрудников СМИ не пустили даже к административному зданию, заставив томиться на улице у въездного шлагбаума. Их, в том числе и журналиста Сибирь.Реалии, не пустили в госпиталь поговорить с теми горняками, состояние которых не вызывало опасений. Позже Цивилёв заявил, что никого ни в чём не ограничивал, и что рассказавшие правду горняки "наоборот, поощрены будут". Но сами шахтёры в приватном общении с журналистами давали понять, что им "лучше помалкивать". Говорить открыто о проблемах горняков соглашались немногие. Один из согласившихся, проходчик "Листвяжной" Николай Алимов, сказал мне, что на этой шахте работают около 3 тыс. кузбассовцев. Допускаю, что непосредственно под землей меньше. Но интервью всем СМИ вместе взятым согласились дать, может быть, человек пятьдесят. Это – два-три процента от тех, кто мог бы что-то рассказать о происходящем на шахтах и о проблемах горняков. Остальные оправдывали свое молчание страхом потерять работу.
После "Распадской" в кузбасском Междуреченске вышли на стихийный митинг несколько тысяч горняков и их родственников. После "Листвяжной" – ни протестных акций, ни коллективных заявлений шахтёров не было.
Показательные проверки на других шахтах и обнародование многочисленных нарушений – это как раз не новость. Так бывает после каждой крупной аварии на шахтах. Накануне те же самые надзорные органы не видят на тех же самых угольных предприятиях никаких серьёзных нарушений, а после трагедии у них вдруг открываются глаза. Но, как показывает опыт, ненадолго.
Владимир Путин стукнул кулаком по столу. Приказал разобраться, наказать и ужесточить. И, самое главное, пересмотреть систему оплаты труда шахтёров, которые вынуждены выполнять план любой ценой. Одиннадцать лет назад служивший тогда президентом Дмитрий Медведев уже давал распоряжение пересмотреть систему оплаты труда горняков. Поручил это правительству, возглавляемому Владимиром Путиным. Иными словами, Путин сегодняшний стучал кулаком, потому что Путин одиннадцатилетней давности с поставленной задачей не справился.
Вот ещё несколько наблюдений и сопоставлений. Кузбасские экозащитники Андрей Герман и Антон Лементуев сказали, что весь цивилизованный мир отказывается от угледобычи, особенно от шахт. Упомянутый проходчик Николай Алимов не видит для региона перспектив, если угледобычу начнут сворачивать. По его словам, в Кузбассе, кроме угольной отрасли, других производств не осталось. В качестве примера он приводит кузбасские города Киселёвск и Прокопьевск. Там закрылись все шахты, остались одни угольные разрезы. И мужчины, у которых шахтовые специальности, ездят на работу на вахтовых автобусах. В том числе и на "Листвяжную" – за сто километров. На развитие в Кузбассе других отраслей Николай не надеется. Все его коллеги и соседи категорически против закрытия "Листвяжной": где же тогда работать? Как ни печально, инертность властей в этом вопросе вполне соответствует настроениям "широких народных масс". Никто ничего не хочет и не собирается менять. Ни сверху, ни снизу.
Про то, о чем, кажется, совсем не писали. После трагедии на "Листвяжной" в соцсетях появилось огромное количество постов "Вечная память героям!". А также траурных стихов, песен и целых реквиемов, авторы которых, как правило, живут не в Кузбассе. Сразу оговорюсь. Я сейчас не о друзьях и близких погибших, которые скорбят не напоказ. И, конечно, понимаю, что кто-то чувствует чужую боль, как свою. Но оторопь брала, когда слышал в песне, посвященной погибшим на "Листвяжной": "Наша смерть гуляет рядом – выбирай, не выбирай. То, что людям будет адом – для шахтёров это рай". Эта сомнительная патетика диссонирует с признаниями горняков: "Мы – рабы начальства и ипотеки". Погибшие – безусловно, жертвы. Но, простите за этот вопрос – герои ли? И можно ли считать героями тех горняков, которые по-прежнему готовы рисковать своей и чужими жизнями, потому что кредит гасить надо? По-моему, они заложники.
Речь не только о шахтах. Лет шесть назад посмотрел документальный фильм Алины Рудницкой "Катастрофа", посвящённый аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, унёсшей жизни 75 человек. Один из героев картины – профсоюзный лидер, который поёт песни о погибших. То в хоре, напоминающем церковный. То сольно – в стилистике, отсылающей к блатняку, и с характерными ужимками. Что-то наподобие "записного остряка", только он, наоборот, готов скорбеть в разных жанрах, превратил это занятие практически в свою профессию. А потом этот профорг отказывает в путёвке в санаторий родственнице погибшего. И всё это – на камеру. Он не чувствует своей нравственной деформации.
Псевдоскорбь – оборотная сторона выученной беспомощности и лояльности к любой власти. Зачем независимые профсоюзы, прогрессивные коллективные договоры, настоящие, а не показушные проверки на шахтах, когда "Вечная память героям!"? Вы что, хотите лишить профессию шахтёра героического ореола и брутальности? Хотите, чтобы в шахте было безопасно, почти как на какой-нибудь "конфетной фабрике"? (Почему-то именно мифическую "конфетную фабрику" чаще всего противопоставляют работе в забое). Но это же святотатство! Это всё равно что говорить о бездарном командовании и беспрецедентных потерях, которые были в первые месяцы Великой Отечественной войны. Куда приятнее жить в режиме "Спасибо деду за Победу!". И, конечно, "можем повторить!". Один пользователь соцсетей так прямо и написал после "Листвяжной", вспомнив и "Распадскую": "У каждого поколения будут такие трагедии…" Будто аварии – это данность, какое-то погодное явление, а не результат жадности руководителей и покорности шахтёров. Если жить с такими установками, обязательно будут.
Андрей Новашов – журналист
Высказанные в рубрике "Мнения" точки зрения могут не совпадать с позицией редакции
